Смерть как искусство. Том 2. Правосудие

Чистяков критическим взглядом осмотрел это кулинарное безумство, хмыкнул и ушел в комнату, а Настя, несмотря на то что была сыта, тут же впилась зубами в свежайшую хрустящую плюшку с творогом. Сергей накинулся на еду, быстро насытился, вымыл за собой посуду, убрал остатки продуктов в холодильник, протер стол и выложил на него пакет с документами.

– Ну, – торжественно объявил он, – совещание начинается. Говори, Пална. Уверен, ты уже чего-то надумала, пока меня ждала.

– Сережа, насколько добросовестно был сделан поквартирный обход по месту покушения на Богомолова? – спросила она.

– А Бог его знает, – пожал плечами Зарубин. – На место выезжали опера с территории, нас-то подключили только через два дня. Как они сделали – так и сделали, ни я сам, ни Антон к этому больше не возвращались.

– И фотографий с места у тебя, конечно, нет, – уныло предположила Настя.

– Сейчас посмотрим, чего у меня тут есть. – Зарубин полез в папки. – По-моему, фотки мне давали, если я не путаю. Вот, есть. А чего ты хотела?

Он положил перед Настей плотный конверт с фотографиями, сделанными на месте покушения на Льва Алексеевича Богомолова. Настя разложила снимки на столе.

– Давай глянем панорамные, может быть, там есть рядом стоящие дома, из окон которых хорошо просматривается место происшествия, или круглосуточные магазины, а в них же и продавцы, и охранники. Вдруг кто-то что-то видел, а ребята упустили и не опросили их.

Снимков было много, видно, фотограф старался на славу, то ли скучно ему было, то ли действительно добросовестный попался. Настя обратила внимание на попавшую в кадр витрину магазина. За стеклом виднелись кальяны, кожаные сумки, подушки и прочая красота, над витриной красовалось название «Восточный фонарь», а на расположенной рядом двери белым пятном выделялся обыкновенный листок формата А-4 с написанным от руки текстом.

– Смотри, какая лавка, – Настя ткнула пальцем в фотографию, – и совсем рядом с подъездом, около которого произошло нападение. А вдруг она круглосуточная?

Зарубин, прищурившись, рассматривал изображение.

– Пална, есть такой закон, называется он законом подлости. Листок на двери видишь?

– Ну, вижу.

– Вот сто пудов – на нем написано, что магазин закрыт и работать не будет.

– А точно, что именно это написано? – огорчилась Настя. – Ты уверен?

Сергей сперва поднес снимок поближе к глазам, потом отодвинул подальше, на расстояние вытянутой руки.

– Не знаю, я не вижу, – признался он. – Дюже мелко, не разобрать.

Настя надела очки и тоже попыталась прочесть надпись, но не преуспела.

– Леш! – закричала она. – У нас лупа есть?

– Вшей искать будешь? – донесся из комнаты голос Чистякова. – Посмотри в прихожей в верхнем ящике тумбочки, должна быть там.

Лупа действительно оказалась именно там. Теперь надпись на двери «Восточного фонаря» можно было прочитать.

«Всегда в продаже кожголонтирея и окссысуары из Индии».

Вот это номер!

– Сереж, – она медленно подняла голову, – а ты сам на место выезжал? Ты этот магазин видел?

– Выезжал. И магазин видел. Только объявы этой на двери не было, точно не было, потому что я все объявления всегда читаю. Если бы листок висел, я бы эти «окссысуары» запомнил.

– Стало быть, в момент покушения на Богомолова объявление еще висело, а на следующий день, когда осматривали место, его уже сняли. Наверное, оно недолго провисело, – задумчиво проговорила Настя. – И в этот недолгий период наш маленький дружок Никита Колодный успел его увидеть и прочитать. И настолько впечатлился, что запомнил и даже на репетиции об этом рассказал. Ай да Никита! И при каких же обстоятельствах он мог увидеть это объявление, если, по его словам, он никогда не бывал у Богомолова дома?

– Нет, Пална, тут ты перемудрила, – покачал головой Сергей. – Сама говорила, что Богомолов никогда никого не приглашал к себе домой, и именно это тебе все в театре и подтвердили. А разве ты спрашивала Колодного, был ли он дома у худрука? Напрямую спрашивала?

– Нет.

– Ну, вот видишь. А ведь после несчастья работники театра вполне могли приезжать к жене пострадавшего, помочь там или сочувствие выразить. И Колодный мог приезжать, ведь в больницу-то он ездил, ты сама мне рассказывала.

– Мог, мог, – медленно повторила Настя следом за Зарубиным. – На следующий день после покушения, в воскресенье, место осматривали и фотографировали, и объявление еще висело. А в понедельник ты приехал на место. И объявления уже не было.

– Я приезжал днем, – упрямо возразил Сергей, – а Колодный мог навестить Елену или в воскресенье, или в понедельник прямо с утра, пока листок еще висел.

Настя решительно тряхнула головой.

– Ладно, чего гадать, надо ехать и выяснять все точно.

Потом включила компьютер и с удивлением обнаружила, что у безграмотных владельцев магазина хватило знаний на то, чтобы иметь собственный сайт, из которого она и узнала, что рабочий день начинается в 8.30.

– Кто поедет? – спросила Настя, грозно глядя на Сергея. – На меня не рассчитывай, я буду спать.

– А у нас есть молодое поколение, – тут же нашелся Зарубин. – Антоху пошлем.