Смерть композитора. Хроника подлинного расследования

Впрочем, дослушаем Людмилу до конца: «В Черновцах я с ним была в последних числах августа, а расстались [мы] в первых числах сентября 1978 г. Когда встречались, то он вёл себя скромно, особо разговора у нас о женитьбе не было, говорил, что собирался поступать в Союз композиторов, жизнь себе представлял оптимистически. Неудач в жизни у него не было, он мечтал о многом. Мысли о самоубийстве у Ивасюка не было, он [подобных намерений] не высказывал, о каких-либо заболеваниях он мне не высказывал, но после его смерти кто-то говорил, что он якобы наблюдался психоневрологом.»

В общем, видно, что Людмила многого о «женихе» не знала, а тот не особенно и стремился к доверительным отношениям. Ивасюк был индифферентен к Шкуркиной — после прочтения этих показаний подобное предположение можно считать уже доказанным. Вспомните, с какой энергией он предлагал встречу своей харьковской знакомой Корниенко: в Киев приезжай в любое время, увидимся в Киеве!.. во Львов приезжай в любое время, у меня там квартира 2-комнатная!.. давай в Крыму повидаемся, я там отдыхаю, могу тебя разыскать! Вот там мы видим порыв, там было желание! А здесь — совершеннейшая чепуха, вежливость в пределах рамок этикета, не более того. Мужчина, имеющий влечение к женщине так себя вести не станет.

На этом все рассуждения на тему «Людмила Шкуркина — избранница Владимира Ивасюка» можно считать закрытыми. Никогда она его избранницей не была!

Некоторый интерес представляет допрос Мирослава Скорика, композитора, состоявшего с Ивасюком в дружеских отношениях. Его показания проливают свет на детали музыкального конкурса в городе Хмельницкий, председателем жюри которого Скорик являлся. Итак, слово свидетелю (стилистика оригинала оставлена без изменений): «Ивасюка Владимира я знаю примерно с 1974 г, познакомились мы при случайных обстоятельствах в Союзе композиторов Украины, куда он приехал по своим делам. В личных дружеских отношениях мы никогда не находились. Эпизодически встречались на различных мероприятиях, связанных с музыкой. В последний раз мы встретились в гор. Хмельницком, где проходил Республиканский фестиваль-конкурс „Комсомольской песни“. Я был председателем жюри, Ивасюк — членом жюри. В состав жюри конкурса кроме нас входили Чернец Василий Гнатович, работник ЦК комсомола УССР, Бабич Ростислав, дирижёр эстрадно-симфонического оркестра Укррадио, Стельмах Лада, работник Укрсовпрофа и другие фамилии, которых я не запомнил [так в оригинале — прим. А.Р.]. (…) Во время пребывания в Хмельницком Ивасюк был несколько угрюм, молчалив. Общался Ивасюк с музыкантами ансамбля „Арника“ из г. Львова. Краем уха я слышал разговор о том, что Ивасюка в этом году не выдвинули на соискание премии им. Островского, но тем не менее, тот, кто это говорил, его же и успокоил, сказав, что волноваться не следует, что он по всей вероятности будет выдвинут в следующем году. Был ли Ивасюк по этому поводу расстроен или нет, я не обратил внимания. [Данный фрагмент выделен в протоколе — прим. А.Р.] Из Хмельницкого мы разъехались 23 апреля 1979 г. Ивасюк уехал на несколько часов раньше меня и на банкете по случаю окончания конкурса-фестивался не присутствовал.»

Интересно окончание протокола: «Спустя 3–4 дня ко мне на квартиру позвонила сестра Ивасюка и, рассказав, что Володя несколько дней отсутствует дома, спросила, не было ли поведение брата в Хмельницком странным. [выделено мною — прим. А.Р.] Я ей ответил, что в [его] поведении никаких странностей не замечал. После этого я с сестрой Ивасюка не встречался и ни о чём не разговаривал. Какова причина смерти Владимира Ивасюка мне неведомо.»

То, что Ивасюк, находясь в Хмельницком, узнал о своём невыдвижении на республиканский конкурс им. Островского, новостью не является. Это стало ясно ещё по результатам расследования, проведенного летом 1979 г Гнативом, о чём в своём месте было написано. Скорик фактически подтвердил известное ранее, так что не эта деталь представляется в его показаниях действительно важной.

Обращает на себя внимание звонок сестры Ивасюка по домашнему телефону Скорика. Дело, разумеется, не в том, что таковой звонок опровергает слова Мирослава Михайловича будто тот «в личных дружеских отношениях» с Ивасюком никогда не находился. По-видимому, находился, хотя и пожелал сие во время допроса не признать. И не в том, что Галина Ивасюк решила позвонить Скорику — это-то как раз выглядит оправданным и логичным во всех отношениях. Интересно то, что сестра спросила именно о странностях поведения брата. Согласитесь, это не самый очевидный вопрос в той ситуации.