Смерть консулу! Люцифер

— Не знаете ли вы, кто этот красивый юноша, который так задумчиво смотрит на игру детей? — спросила молодая дама, прерывая разговор, который начал принимать не совсем приятный оборот.

— Где? Не тот ли, что стоит у решётки? С белокурыми волосами?

— Да. Посмотрите, какой он высокий и стройный!

— У тебя не дурной вкус, Зефирина, — сказала Атенаис. — Я видела его недавно в опере и обратила на него внимание. Он сидел в первых рядах и так погрузился в музыку, как будто его заколдовали.

— Не подлежит сомнению, что это немец! — воскликнул молодой человек, которого звали Артуром. — Немцы все мечтатели и мистики, в их стране вечный туман; они никогда не видят солнца.

— Однако Аустерлицкое солнце взошло в Германии!..

— Это случилось всего один раз, и то в честь нашего императора и великой армии, — ответил поспешно Артур. — Но в остальное время у них туман и сумерки, старые дома с историями о привидениях, призраки, лесные цари, а люди любят платонически и неизменны в своих привязанностях.

В это время мимо разговаривающих прошёл Эгберт. Он узнал издали знакомый образ Юноны, которую видел раза три на оперной сцене. В афишах она была названа мадемуазель Дешан. Вспомнив, что граф Вольфсегг говорил о ней с большим участием, Эгберт хотел воспользоваться удобным случаем, чтобы взглянуть на неё вблизи. Но тут муфта её неожиданно очутилась у его ног. Выпала ли она случайно из её рук, или это было сделано с намерением?

Эгберт поднял муфту и подал её певице с лёгким поклоном.

— Позвольте возвратить вам эту муфту, — сказал он. — Если не ошибаюсь, она принадлежит вам.

— Благодарю вас. Мне очень приятно получить её из рук такого знатока музыки, как вы.

— Да вы понимаете божественное искусство! — сказал месье Фондрет, узнав молодого человека, которого он не раз встречал в опере. — Вы не пропускаете ни одного значительного представления. В наше время любители музыки сделались редкостью.

— Я приехал в Париж, чтобы насладиться художественными произведениями, которыми так богата ваша столица, хотя я сам из музыкального города.

— Простите моё любопытство. Не соотечественник ли вы бессмертного Глюка? — спросила мадемуазель Атенаис.

— Да, я уроженец Вены и с наслаждением услышал здесь знакомые звуки тех самых опер, которыми я восхищался в моём отечестве. Всякое великое музыкальное произведение не может быть исключительной принадлежностью какой-нибудь отдельной страны или города; оно неизбежно становится достоянием всех; тут исчезает всякое различие языков и национальностей и люди чувствуют себя братьями.

Фондрет в порыве восторга обнял Эгберта и прижал к своему сердцу.

— Вы видите, я был прав, — шепнул месье Артур стоявшей возле него молоденькой танцовщице. — Это мистик, получивший образование в каком-нибудь германском университете, вроде тех господ, которых так метко описала госпожа Сталь в своей книге о Германии.

Эгберт хотел снять шляпу, чтобы проститься со своими новыми знакомыми, но остановился, увидев на другой стороне графа Мартиньи, который шёл под руку с Антуанетой. Красота молодой графини и её траурный наряд, выделявшийся среди пёстрых шалей и цветных платьев других дам, тотчас же привлекли внимание мадемуазель Атенаис.

Антуанета поравнялась с группой разговаривающих, приветливо улыбнулась Эгберту в ответ на его поклон и слегка кивнула ему головой.

— Вы знакомы с этой красавицей? — спросила с живостью Атенаис. — Это, вероятно, ваша соотечественница!.. Кто она?

— Да, она приехала из Вены. Это племянница графа Вольфсегга и носит его титул, — ответил Эгберт, не решаясь произнести фамилию Гондревиллей, которые были включены в число эмигрантов.

Лицо Атенаис покрылось багровым румянцем.

— Вольфсегга! — воскликнула она. — Вы говорите, что это племянница Ульриха Вольфсегга?..

Эгберт растерялся, видя смущение своей собеседницы. Но она тотчас же овладела собой и с искусством, приобретённым в жизни и на сцене, придала лицу своему спокойное выражение.

— В молодости я была знакома с одним графом Вольфсеггом... Ещё раз благодарю вас за любезность... Позвольте узнать вашу фамилию?..

— Эгберт Геймвальд.

— Надеюсь, вы побываете у меня и доставите удовольствие поговорить с вами о немецкой музыке.

Расставшись с обществом, в котором он очутился так неожиданно, Эгберт пошёл вдоль набережной к улице Таrаnnе, где жил доктор Вельямин Бурдон, которому он хотел нанести визит. Сегодня же рано утром гоффурьер привёз ему приглашение от императрицы Жозефины в её загородную резиденцию Malmaison. Воображение рисует ему блистательную картину придворного вечера, но тут мысли его переходят к Антуанете и случайному знакомству с Атенаис Дешан. Сколько новых и постоянно меняющихся впечатлений! Припоминая день за днём своё пребывание в Париже, Эгберт чувствует себя вполне удовлетворённым. Ему кажется — и он уже писал об этом Магдалене, — что в этот короткий промежуток времени он больше пережил, чем за всю свою предшествующую жизнь.