Смерть Ленро Авельца

Так это ты? Это и правда ты?

Да, это я – и я точно мёртв, это не обман и не игра, не ложная жертва и не инсценировка.

Я бы хотел покончить жизнь самоубийством, и сейчас, надиктовывая эти строки, я всё ещё надеюсь, что мне это удастся. Но если нет – ну что ж, осмотрительность не есть порок. Принимая естественные риски жизни, я специально написал тот текст, который вы – должно быть – уже успели прочитать и изумиться.

«Жизнь Ленро Авельца» – моя жизнь в вольном пересказе; и знал бы я, что точно доживу до старости, стал бы – как думаете? – тратить время на воспоминания?

Поверьте, мне было чем заняться. Ерунда, скажем прямо, – устроить революции, свергнуть фашистов и подонков, спасти Африку от засухи и воскресить Китай, собрать легион и взять Ньюарк, реформировать Армию Земли и ОКО, придумать новый мировой порядок и его создать, – всё это отнимает не более двадцати трёх часов в сутки, и у меня всегда был лишний час, и я садился и писал, писал и размышлял.

Знал бы точно, что доживу до старости, – повременил бы, не торопился и подождал с итогами. Увы, моё пари с Богом на других условиях, и я не знаю, где опасность и когда она придёт.

Поэтому я принял решение. Поэтому я решил всё записать и всё рассказать, пока не стало слишком поздно. И я начал – я начал от начала, потому что я хочу рассказать свою жизнь, чтобы вы знали, почему я решил так, а не иначе. Энсон Карт, Евангелина Карр, преподобный Джонс и Уинстон Уэллс… Мой главный секрет, тайна смерти и жизни, мой родной «Монтичелло» – это история идей, история «тихого восстания» и Шанхая, и я хотел не документальной правды или исповедальной истины, а чтобы вы поняли, откуда рога у современных демонов, где исток реки нашей крови и как простая мысль, родившаяся в пучине страшных катаклизмов, обретает плоть, захватывает мозг и изменяет мир.

Я хотел, и я это сделал.

Теперь предрекаю: будет шум и вой! буря и натиск! Все конспирологи, все эти спецы по Ленро Авельцу вроде того иранского блогера, ФриКводаСевена, которого я однажды невинно разыграл, а тот обиделся и теперь пишет, что я укрываю Джонса, – все пропустят главное, все зададут поистине великий вопрос: слушайте, так почему же Ленро Авельц прервался на самом интересном? Кому какое дело до Шанхая и Уэллса, мы хотим знать про «Монтичелло», мы хотим знать про ссору с Акиямой, мы хотим тайну, шифр, не третье, а четвёртое, пятое, шестое дно…

Должно быть, скажут они, разгадка в том, чего нет. Непритязательный рассказ о жизни – нет, это скучно, должно быть, это послание посвящённым, месседж врагам или друзьям, доказанное отсутствием присутствие!..

Но не стоит доказывать мной Бога.

Я не закончил мемуары и оборвал их в миг, когда Саид Савирис позвонил мне, по самой простой причине из возможных… Я оборвал их, потому что не успел.

Меня грубо прервали. Описывать такую бурную и животрепещущую, яркую и значимую жизнь, как у меня, – о, на это нужно время, а война с целым миром, внутренним и внешним, отнимает много сил.

Было бы у меня больше времени – разумеется, я рассказал бы и про Саида, убийцу своих отца и деда, и про миллиард китайцев, которых я спас, и про мою Love story с Молли, которую до сих пор люблю и уважаю, и про пройдоху Торре, толстого мерзавца. И уж конечно, я бы посочувствовал тем, кого задела смерть Вилька в Париже. У него были недостатки – законной жене он всё-таки предпочитал детское порно, но BUG-14 страшная вещь, а Вильк всё же был первым замом генсека. Это не человек, это кресло, а когда пытаются расстрелять это кресло, я вынужден воспринять это как покушение на самого себя.

И да, я бы честно рассказал о «Монтичелло»: это замечательный проект, и я уверен, несмотря на временный сбой, он будет, разумеется, продолжен и реализован в срок.

Я хотел это сделать, но я не успел.

Кое-кто гонится за мной. Если я выживу, если доживу до старости, то с удовольствием продолжу «Жизнь» и сам раскрою вам, кто доживёт, все тайны.

К сожалению, как было сказано, есть основания полагать, что я не выжил.

Я без труда смотрю в глаза этому страху – страху поражения.