Смерть Ленро Авельца

Говорю ему: Ленро, я знаю, что ты под меня роешь. Думаешь, ты такой умный, думаешь, я слепой, не вижу твой «Монтичелло», как ты подбираешься?.. Небось, уже и кандидата придумал на моё место. Он говорит: ну да, придумал. Я ему: кончай ломать комедию. Да, я не в лучшем положении, но ты меня знаешь. Я тебе без боя не сдамся. Он кивает. Я говорю – давай так: Синглтон хороший мужик, но он облажался с Парижем, я это призна́ю. Я иду на новый срок – я его снимаю, и ты – председатель ОКО. Что скажешь? Тебя там знают, ты ветеран, ещё Уэллс тебя туда прочил. Соглашайся. Да, может, я тебе не нравлюсь, но мы взрослые люди, я дам тебе коридор – будешь работать в коридоре, никаких проблем. Если Уэллс с Мирхоффом сработались, то мы с тобой и подавно будем дуэт столетия! Соглашайся давай.

А он качает головой – говорит, извини, Торре, но я не хочу ОКО. Я хочу вот эту машину. А мы сидим в моём «Буйволе», бронированный четвёртый «SOL», таких в мире пять штук, три за мной и две за Вильком.

Ну я заржал. Говорю: ну эту машину ты никогда не получишь, тебе никогда не стань генсеком, ты сам это знаешь, эта должность не про тебя.

А он говорит: ну что ты, Торре, генсеком буду не я.

Я говорю: а кто, познакомишь?

Он мне – так начальница безопасности Азии, Тэкера Акияма. И тут мне девятьсот сообщений приходит в машину, на все экраны, везде – включайте Сеть, включайте Сеть! Я включаю Сеть – и там стоит эта Тэкера, значит, стоит в Шанхае и поносит меня, сучка, рок-звезда!

Я говорю: ах ты сука, Авельц, ты вообще знаешь, что я её на безопасность согласовывал? Он говорит: знаю. А ко мне тогда пришли азиаты и говорят: вот хорошая девочка, спасла нам Китай, такая ответственная, горячая, люди её любят, может, назначим? Я говорю: да почему нет? Ну, говорят, она девочка Авельца. А я им – знаете что? Я им сказал: да идите на хер, Авельц мой мальчик. И её назначили. И она стартанула. Ну и не дурак ли я?..

Готов спорить: через полтора года, когда Акияма сделала его первым замом, он приказал подогнать себе именно эту машину.

Негодяй, чёрт возьми, вот так и поговорили! Он полетел поздравлять японку, а я похоронил Вилька – и Наблюдательный совет сразу взял меня за задницу. Якобы ОКО стал работать хуже, якобы злоупотребления полномочиями, якобы кризис, якобы Вильк на моей совести. Всё враньё. Помните такое – «Ночь сорока девяти»? В Большом театре люди тоже погибли от газа, правда, его там пустил спецназ. Ну и где расследование? Где обвинения? Вилька, конечно, расследовать! Генсек отвечает, на нём ответственность, а как же! А Мирхофф, Шанхай? Два миллиона трупов. И что, Джонс – новый Мао, всё такое. Где расследование? Где ответственность генсека? Арестовать Мирхоффа, арестовать Уэллса, Редди, Авельца, меня уж за компанию, всех в тюрьму! Ну и что, что Джонс жахнуть хотел по мировым столицам водородными бомбами? Тоже мне, отмазка!

Я не оправдываюсь. Мне не за что оправдываться. Я сказал – я уничтожу «Революцию-49»? Так я уничтожил. Этот ублюдок, Токко Меонг, их лидер, – мы его взорвали в Тибете, я отправлял самолёты, чтобы его взорвать. Глубокую Сеть я зачистил – все педофилы, всё лобби торговцев оружием и рабами, это они воняли, а мы их давили, давили и давить будем. Экономическая зима, падение рынков, стагнация, кошмар! – так надвигался циклический кризис, и это я спас мир от него, это я отказался прибегать к интервенциям, я оставил деньги в регионах, я отказался от планирования, как в Советском Союзе, и я спас свободный рынок, это я сделал.

А Париж – ну что Париж? То были не китайцы, китайцев я истребил, это были правые, европейские радикалы, и Синглтон их проморгал, была дыра в агентуре. И кстати – чем там травили людей? BUG-14, да? А что такое BUG-14? Не биологическое ли оружие?.. И не достали ли его эти подонки на чёрном рынке в Сети, на чёрном рынке биотеха, с которым я боролся, который мне не дали задушить!..

И все это знали. Никакой вины на мне, ноль, ничего не нашли! Весь Ньюарк перетряхнули, ничего не смогли найти. Команда была – найти грязь на Торре, и ничего не нашли, потому что я работал честно!

Знаете, кто команду дал? Авельц. Двое из его «Монтичеллы» сидели в Набсовете. Всё было заряжено под Акияму, но я им усложнил жизнь, я не сдавался. Думал, буду бороться, за ним Азия – так я упрусь в Америку, в Северный альянс. Мы ещё пободаемся…

Тоже мне, в Шанхае перед голодранцами пару слов сказала – и думает, может Организацией рулить… Если б не папочка Авельц, если б не он, я бы её в асфальт закатал. Но тому сам чёрт не брат, не вышло с Набсоветом – так он забрался в Белый дом, а там президент Принс Смолл – родной брат того Смолла, госсекретаря Даррена Смолла, что сто раз летал в его «Монтичеллу».