Смерть моя, жизнь моя

– Что здесь происходит? – не выдержала я.

– Беспорядки, – мрачно отозвался Эллинге, слегка поведя плечами.

Вот так, Наместника всего три дня не было... ну ладно, ещё неделю, пока мы оставались у него в башне. Но оттуда же он наверняка контролировал.

А тут всё прямо словно с катушек сорвалось.

– Храмовники мутят?

Он лишь кивнул. Я не стала продолжать разговор. Понимала желание людей избавиться от драххов, я и сама столько раз думала об этом! И в то же время вдруг ясно осознала, что без их силы удержать порядок в Эрсе вряд ли получится. Ведь раньше, до прихода драххов, люди часто воевали и между собой. Это сейчас у них повод объединиться. Но всё равно, похоже, достаётся не только драххам, но и своим же.

Больше я ничего не успела спросить: мы вышли к площади Приветствия, куда прибывают междугородние экипажи, едущие по этой дороге. Отсюда же ходят регулярные рейсы во все концы столицы.

На площади бурлила хоть слабая, но жизнь. Пассажиры садились в ночной дилижанс, стояли несколько извозчиков.

Эллинге решительно приблизился к лёгкой двуколке.

– В центр, к парламенту, – произнёс тихо. Пожилой возница, глазевший в другую сторону, вздрогнул от неожиданности. Обернулся, окинул подозрительным взглядом босого Эллинге.

Удивительно, как преобразился Сольгард. Вроде бы в простой одежде, с пыльными ногами, но плечи так расправлены, во взгляде столько силы и неоспоримого достоинства! Он даже в таком виде выглядел великолепно и благородно.

Не могу сказать, узнал ли извозчик в нём Наместника, но драхха точно узнал. Поклонился, приглашающе повёл рукой:

– Конечно, уважаемый дх’эр, будьте любезны!

Эллинге помог мне взойти на сидение, сам забрался следом, назвал адрес. Я запоздало начала переживать, что у нас совсем нет денег. Родители, конечно, оплатят, но едва ли самому Эллинге захочется приходить к ним в дом с такой просьбой.

Но муж решил и этот вопрос.

– Имя, – спросил, когда двуколка остановилась у нашего особняка.

На втором этаже горели несколько окошек, и я с наслаждением водила взглядом по родным стенам.

– Лерд Авелий, дх’эр.

– С утра вам пришлют компенсацию, – объявил муж, помогая мне сойти.

– Конечно, дх’эр, – поклонился извозчик, не решаясь перечить. Но я не сомневалась, что Эллинге отплатит ему щедро, ещё и с излишком.

Сердце заколотилось, когда мы миновали клумбу перед главным входом и парадной лестницей поднялись к двери.

Эллинге дёрнул шнур звонка. Родной перезвон колокольчиков отозвался в тех глубинах души, где жили детские воспоминания. Которые, казалось, навсегда для меня потеряны.

Переждав, Эллинге настойчиво позвонил ещё раз. И ещё.

Пока в двери не открылось смотровое окошко.

– Слушаю? – произнёс Альм, наш дворецкий. – Боги милостивые, хозяйка!

Он чуть отклонился, и в окошке возникло лицо Бетси.

– Ох! Иви... Дх’эрра Илесс! Дх’эр Сольгард! – воскликнула няня. – Госпожа Мрина! – крикнула куда-то назад. – Иви приехала!

Лязгнули щеколды, защёлкали замки. Дверь распахнулась, пропуская нас. По лестнице бежала растрёпанная матушка в наспех накинутом пеньюаре.

Ещё через миг я утонула в любимых, родных объятиях.

– Хорошая моя... да как же так... уж и не чаяла... деточка... – причитала матушка, ощупывая и обцеловывая меня, пока я отчаянно пыталась не расплакаться.

– Ох, дх’эр Сольгард, простите... – спохватилась она, бросив взгляд на терпеливо пережидавшего всплеск эмоций Эллинге. – Проходите, пожалуйста, я сейчас... Бетси, накрывай на стол!

– Не нужно, – отозвался Сольгард, и матушка сразу настороженно замолчала. – Могу я переговорить с лордом Оринго?

– Он в парламенте, – вздохнула матушка. – До сих пор ещё на работе... прислал посыльного, что задерживается.

– Хорошо. Тогда там с ним встречусь, – кивнул Эллинге. – До свидания, госпожа Мрина. Иви.

Кивнув, он быстро развернулся и вышел за дверь. Вот так просто. Не обняв напоследок, не поцеловав, не попрощавшись толком...

Я дёрнулась за ним, сама себя остановила. Подумала, что зря он отпустил извозчика.

Хотя... наверняка сегодня над Инемаром снова пролетел синий дракон. А где-то на улицах осыпались клочья его временной одежды.

***

Он был не в силах с ней прощаться. Казалось, ещё хоть одно прикосновение – и просто не сможет уйти. Не сможет отпустить. Останется, заберёт от всех, и пусть хоть Хаос, хоть маги разнесут в клочья весь Эрсе. А он просто останется с ней. Месяц, или, может быть, год. Насладится нежданно выпавшим счастьем.

Но мысль, что однажды она в его объятиях не откроет глаза, как все прежние женщины, отрезвляла. Именно эта навязчивая картина заставила повернуться и выйти, оставив девочку в материнских объятиях. Осознавая, что увидеть своего ребёнка в объятиях своей жены не удастся никогда.

Сердце рвалось в клочья, но он твёрдо шёл вперёд по ночной дороге. Огляделся внимательно, хотя, какая уже разница, увидит ли кто. Оттолкнулся, на ходу оборачиваясь синим драконом.