«Смерть» на языке цветов

— Что есть норма, девочка моя? Если ты спросишь, вменяем ли этот человек, то отвечу тебе, что да, скорее всего, абсолютно вменяем и понимает, что делает. А нормален ли он, нормальна ли ты или я? Грань между нормой и патологией так тонка, так незаметна, что можно переходить ее туда и обратно по несколько раз за день. Ты уж поверь старому психиатру.

Глава седьмая. Эзопов язык

Самый простой путь к счастью — это глупость. И самое страшное, что он многих привлекает.

Джулианна Мур

Уже несколько дней Лавров присматривался к Дмитрию Ковалеву и его окружению. Это «небольшое, но очень ответственное поручение», как говаривали в фильме «Кавказская пленница», ему было дано на очередном заседании «летучего отряда» по поимке убийцы. После того как Лиля поделилась выводами профессора Лагранжа, Иван Бунин и его товарищи больше не называли его маньяком. Доводы опытного психиатра Лиля привела и следователю Бакланову, однако тот от них отмахнулся.

— Чушь это все, — авторитетно заявил он. — Этому Лагранжу сто лет в обед, он уже в маразме. И то, что он сказал тебе, кстати, замечу, в частном разговоре, я к делу пришивать не собираюсь. Я — процессуальное лицо, веду следствие, понадобится — запрошу психиатрическую экспертизу материалов дела. Пока мне очевидно, что речь идет о психически больном человеке, и я буду требовать, чтобы оперативники отработали эту версию в первую очередь.

— Но Лагранж уверен, что поиск преступника нужно вести в окружении одной из жертв, — заикнулась было Лиля.

— Да по хрену мне, в чем он уверен, — грубо оборвал ее Бакланов. — И если я узнаю, Ветлицкая, что вместо поставленных задач оперы бегают по твоим сомнительным поручениям, я подам официальный рапорт. Так и знай.

— Не журись, Лилька, — выслушав ее информацию и оценив унылый вид, заявил Бунин. — Помнишь, как в «Мимино»? «В этой гостиница я начальник». Так и в моем кабинете все-таки я решаю, кому и чем заниматься. Психов мы, конечно, проверим, следователя злить никому не резон, но и окружение жертв еще раз пощупаем. Жаль только, что рук на все про все не хватает.

Вот тут Лавров и предложил свои услуги, которые с благодарностью были приняты. При распределении обязанностей ему достался Ковалев, входящий в круг общения сразу нескольких жертв. За два года Лавров ни разу не брал отпуск. Он ему был просто не нужен, и теперь это оказалось очень на руку. Написав заявление, он переложил обязанности по охране коттеджного поселка на напарников, а сам по утрам отвозил Степу в школу и отправлялся по своим сыщицким делам.

Как показало наблюдение, Ковалев был человеком системным и изменять свои привычкам не любил. Из дома он выходил всегда в одно и то же время, примерно в половине девятого утра, и сразу отправлялся на работу. Его офис располагался в том же доме, что и центральный магазин «Мира цветов». До открытия торговых залов Ковалев работал с документами, затем проводил обход и бдительно осматривал вышедших на работу продавщиц, а также оценивал расстановку цветов в холодильниках. После этого он уезжал в налоговую, пенсионный фонд, в объезд по другим торговым точкам. Возвращался в районе обеда, чтобы забрать жену, которая появлялась в магазине в районе одиннадцати утра и пару часов колдовала над какими-то сложными букетами или что-то рисовала за маленьким столиком в углу торгового зала, иногда поднимая задумчивый, как будто невидящий взгляд на буйство цветочных красок за стеклом холодильной камеры.

Она вообще производила впечатление человека не от мира сего. Маленькая, худенькая, со сложной ассиметричной прической, длинная челка которой падала на лицо, закрывая чудесные глаза удивительно глубокого фиалкового цвета. В цвете ее глаз Лавров успел убедиться, несколько раз забежав в магазин и для конспирации спустив на удивительной красоты букеты практически все свои карманные деньги. Букеты он специально выбирал сложные, потому что именно их составляла эта райская птичка, хозяйка магазина.

— У вас хороший вкус, — на третий раз сказала она. — Обычно мужчины предпочитают что-то простое, я бы даже сказала примитивное. У вас какой-то особенный повод дарить букеты?

— Не знаю, — застеснявшись для вида, сказал Лавров, который первый букет подарил маме, а второй Степкиной учительнице. — Влюбился, как мальчишка, думаю теперь, чем ее удивить, чтобы оценила. Розы-мимозы — это так банально. Хочется выделиться, извините за нескромность.

— Ну что же вы, это же просто прекрасно — разговаривать с любимой женщиной языком цветов, — оживилась Ковалева. — Знаете, ведь у каждого растения есть свой скрытый смысл, с помощью которого можно отправлять даме сердца шифрованные послания. Хотите я для вас соберу нечто особенное? Только не сейчас. Это требует времени, да и не все цветы есть под рукой.

— Конечно, хочу, — ответил Лавров. — Я буду так вам признателен. Кстати, скажите, как вас зовут?