«Смерть» на языке цветов

— Я таблицы составляю, — признался Лавров, довольный неожиданной похвалой. — Это меня так когда-то давно мой первый учитель научил. Майор Варфоломеев, к которому я попал на практику. Всю имеющуюся информацию систематизировать в виде таблиц. А так как у меня хорошая зрительная память, то я просто запоминаю потом их, и все. Они встают у меня перед глазами в любой нужный момент.

Лиля, вернувшись на работу, попробовала сделать так же, и ей понравилось. Действительно удобно. И как она сама до этого не додумалась? Майора Варфоломеева она тоже помнила, когда она только пришла в прокуратуру после института, он еще работал. Это был человек-легенда, раскрывавший самые сложные дела, проводивший головокружительно опасные задержания и лично знающий всех главарей областного преступного мира. Варфоломеева уважали даже бандиты, уважали и не трогали. Когда однажды кто-то из молодых залетных ранил майора в перестрелке, его тут же наказали по всей строгости, не закона, конечно, а по понятиям, а Варфоломееву носили в больницу апельсины, которых днем с огнем в магазинах было не достать. Апельсины он благосклонно принимал, но раздаривал медсестричкам. Сам не ел, считал неправильным.

Лиля закончила очередную таблицу, в которой систематизировала все, что знала по «цветочному делу», и откинулась на спинку стула, расправляя затекшие плечи. Взгляд ее снова упал на желтые гвоздики.

— Розовые розы Светке Соколовой, — запела она модный шлягер из своего далекого детства. — Господи, я же больше никогда не смогу смотреть на цветы и не искать в них скрытый смысл. Глупость, конечно, но от этой мысли становится обидно. Я же женщина, мне положено любить цветы и благосклонно принимать их от поклонников, желающих усладить мой взор. А я никогда их не любила, а сейчас просто смотреть на них не могу. Боже мой, когда в последний раз мне дарили цветы? Не дежурные гвоздики от коллег на Восьмое марта, не стандартные розы от подруг на день рождения, а что-нибудь этакое, романтическое. Ветлицкий перестал покупать мне букеты сразу после свадьбы. Я тогда сама его об этом попросила. Мы пришли на рынок, чтобы запастись продуктами. Курицу купили, она на рынке была дешевле, чем в магазине, картошки, капусты. И денег осталось всего чуть-чуть. И Аркашка тогда метнулся к цветочным рядам, чтобы купить мне розы, а я его остановила. Сказала, давай лучше купим яблоки. И мы купили их, и он больше никогда не пытался подарить мне цветы. Всегда покупал фрукты или торт, или мраморную говядину, или еще что-нибудь унитарное. Что можно съесть, выпить, поставить на телевизор. И ведь никто, кроме меня, не был в этом виноват.

Лиля вытерла внезапно набежавшие слезы. Ей вдруг стало отчаянно жалко себя, непутевую, утратившую всю женственность на своей тяжелой, временами грязной, совсем не женской работе.

«Вот закончим это дело, и я научу Гришку дарить мне цветы, — подумала она. — И Матвея научу тоже. Господи, надо же как-то выбрать время и съездить в интернат, чтобы начать собирать документы на усыновление. И адрес тетки его нужно взять обязательно. Поговорить с ней, раз мальчик так переживает, что она не даст согласие на усыновление. Какой бы эта женщина ни была, но она — его единственная кровная родственница, негоже начинать нам новую жизнь с войны с ней. Попытаюсь договориться миром, в конце концов, я всегда славилась умением отлично проводить допросы». — Она невесело усмехнулась.

Дверь кабинета открылась, и показалась голова Лаврова. Точнее, голова была похожа на лавровскую, но что-то с ней было не так.

— Можно к тебе? — застенчиво спросила голова лавровским голосом, и Лиля кивнула, улыбнувшись про себя его деликатности, никак не сочетавшейся с крепким большим телом.

Лавров, весь, целиком, просунулся в дверь и занял ее небольшой кабинет. Руки он держал за спиной, но Лиля не обратила на это ни малейшего внимания, как зачарованная рассматривая его новую прическу. Да-да, Лавров подстригся. Неаккуратные светлые лохмы, падавшие на глаза и плечи, куда-то исчезли, открыв взору высокий умный лоб, аккуратные уши и крепкую шею. Короткая аккуратная стрижка, почти ежик, удивительно ему шла, делая его моложе лет на десять, не меньше.

То, что Сергей был привлекательным мужчиной, Лиля понимала и раньше, иначе почему ее тянуло бы к нему с такой страшной силой, но то, что он красив той настоящей мужской красотой, которая заставляет женщин оглядываться на улице и томно закатывать глаза, она увидела только сейчас. Высокий, крепкий, хорошо сложенный, чуть излишне полноватый, но это поправимо. У него было благородное, тонко слепленное лицо, красивые руки (при знакомстве Лиля всегда обращала внимание на руки), длинные ноги и аккуратный упругий зад. На этом месте подполковник юстиции Ветлицкая густо покраснела.