Смерть на кончике хвоста

Спустя час в коробке из-под сапог на самом дне шкафа были найдены несколько пакетиков героина, а один из ящиков в кухонной стенке оказался забит одноразовыми шприцами. Леля прошелся по комнате и взял со стола фотографию — что-то подобное он ожидал увидеть: Никольская, Регина и покойная Дарья Литвинова, память о девичьей дружбе, заправленная в сентиментальную дубовую рамку. Отличный повод, чтобы подойти к Регине, не вызывая подозрительной зависти окружающих.

— Когда вы фотографировались? — тихо спросил Леля у девушки.

— Осенью девяносто пятого, — так же тихо ответила она и прижала руку к нежной беспомощной шее. — Ксюха тогда подписала свой первый контракт. Счастливые были времена.

— Да. Счастливые.

— Вы нашли что-нибудь? Что-нибудь важное?

— Боюсь, что твоя подруга имеет какое-то отношение к смерти банкира. Самое непосредственное, я бы сказал.

— Нет… Дашка — она, конечно, не образец нравственности, но она и муху не обидит.

— Муху она, может, и не обидит. Но вот человека… Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?

— Я разве не сказала тебе? Пью с тобой коньяк.

— Только не коньяк!

— Тогда сок. Грейпфрутовый. — Регина улыбнулась и взъерошила Лелины волосы.

Черт бы побрал эту квартиру, эту работу, этих убитых банкиров и шлюх-наркоманок. И эксперта Курбского заодно. Вместе с типом в жилетке и пустыми собачьими мисками!

Леля заставил себя оторваться от девушки и тотчас же наткнулся глазами на типа. Он, воспользовавшись всеобщей сосредоточенной занятостью, сосредоточенно листал два толстых фотоальбома покойной. Наверняка до отказа заполненных прелестями убитой хозяйки. Извращенец.

Нужно пресечь этот полет души распустившегося донельзя понятого.

— Простите! — сказал Леля и мягко вынул из худых пальцев понятого альбомы. — Думаю, что изучать вещественные доказательства — прерогатива следствия.

— Я тоже так думаю, — с готовностью подтвердил лохматый черт и счел нужным представиться:

— Воронов. Владимир Владимирович.

Знакомая фамилия. Воронов — тайный идол племянницы Симочки, тотемное божество с кинжалом в руках и кровью убитых бумажных героев на подбородке. А бывают и совсем другие Вороновы. Вот этот, например. Наверняка скупает все эротические брошюрки у ближайшей станции метро. И ежегодно подписывается на журнал «СПИД-инфо».

— Леонид Петрович. Я бы попросил вас ничего в этом доме не трогать. — «И рук к фотографическим прелестям не тянуть», — мысленно добавил Леля.

— Я понимаю. Но дело в том, что я писатель… Пишу детективы. Моя фамилия Воронов. Может быть, слышали?

От удивления у Лели отвисла челюсть.

— Ну да! — только и смог выговорить он. — Неужели?

— Правда.

Значит, Воронов. Писатель. Ну-ну… Господин Шерлок Холмс, подайте мне скрипку! Мисс Марпл, подайте мне вязальные спицы! Агент Малдер, подайте мне пистолет-пулемет «ингрэм»! Сейчас я разберусь с этим охамевшим горе-писателем, который даже не считает нужным отвечать на трепетные письма поклонниц. Приставлю пулемет к подбородку и воткну вязальные спицы в бок. А скрипка пусть играет «Венгерскую рапсодию» Листа. А ты, Воронов, еще покаешься, что так отвратительно отнесся к наивной Симочке…

Но ничего подобного Леля не сделал. Напротив, тактично кашлянув, протянул Воронову ладонь:

— Очень приятно. Моя племянница вас обожает.

— Польщен, — без всякого выражения прогундосил Воронов.

— Стало быть, вы живете в этом доме? Кто бы мог подумать!

— Я не совсем понял. — Писатель ухватился за лицо Лели цепкими глазками и вовсе не собирался его отпускать. — Что здесь все-таки происходит? С чем связан этот обыск?

— Вы знаете хозяйку квартиры? — уклонился от ответа Леля.

— Нет. Она переехала совсем недавно. Кажется, я даже ни разу ее не видел.

— А собака? Вы не знаете, у нее была собака?

— Если я не видел хозяйки, то как мог видеть собаку? — резонно заметил Воронов.

— Да, конечно. И никаких подозрительных звуков сверху? Вы ведь живете этажом ниже, как я понял?

— Никаких. А что, собственно, произошло?

— Что, неожиданный материал для книги?

— Неожиданным материалом может быть все, что угодно. Например, девушка, с которой вы сейчас так мило беседовали. Это ведь она изображена на фотографии с покойной хозяйкой?

Леля внимательно оглядел неказистую фигурку писателя с головы до ног: а ведь он не так прост, каким хочет казаться, орудует глазками, как консервными ножами. Даже фотографию заметил, хотя к столу и не подходил.

— А откуда вы знаете, что на фотографии изображена хозяйка? Вы ведь никогда ее не видели. Бесстыжий писатель даже не смутился.

— Писательское воображение, знаете ли. И потом, предположить, что среди трех милых девушек находится хозяйка, — совершенно естественно. Вам не кажется?

— Совсем не естественно. — Леля вдруг ощутил почти болезненную потребность хоть в чем-то уличить писателя, загнать его в угол и посмотреть, как он будет щерить свои малокровные литературные десны. — Хозяйке шестьдесят, она на пенсии и подрабатывает стрелком ВОХРа на заводе «Красный треугольник». А фотография на столе — это всего лишь снимок ее горячо любимой внучки.