Смерть на кончике хвоста

— Я и сейчас не верю. Кто знает, может быть, вы и есть хозяйка, — неожиданно сказал он. — А вчера вечером поняли, что вас обложили, и быстренько сочинили трогательную историю о потерянной собаке. Чтобы внедриться в дом к постороннему человеку и избежать возмездия.

— Эту историю мы сочинили вместе с вами, — полузадушенным голосом возмутилась Наталья. — И продолжаем развивать на протяжении нескольких дней. Вы же видели фотографии в паспорте и на столе.

— Монтаж!

— И билеты…

— Подделка.

— И три тысячи долларов…

— Вы их сами напечатали, — Воронов осклабился в бледной улыбке.

И тогда Наталья прибегла к самому убийственному аргументу:

— Посмотрите на меня, Воронов: разве я способна вытереть пол от крови той дрянью, которую мы нашли в «дипломате»?

Воронов ничего не ответил, но она как будто увидела себя его глазами: миловидная девушка, не более того. Тысячи таких миловидных девушек предъявляют проездные в трамвае и давятся холодными гамбургерами у метро. А те немногие, кто способен сунуть окровавленную рубаху в чемодан, предпочитают менять такси через каждые двадцать минут. Или вообще обходиться своей собственной затрапезной развалюшкой — джипом «Чероки».

— Пожалуй, нет. Но это дела не меняет. Сидите тихо, а я пошел выяснять.

— Линия следствия…

— Не понял?

— Та самая линия следствия, которая может поддержать сюжет, — поощрила его Наталья. — Вы же сами стенали, что она необходима. Получайте. Только не нужно меня выдавать.

— По обстоятельствам, — уклонился от прямого ответа Воронов. — Если меня начнут пытать паяльной лампой, то я вас сдам… Учтите.

Воронов надел кожаную жилетку, которая служила ему, видимо, для представительских целей, и двинулся к выходу.

— Подождите! А собака?

— Она еще не умерла? Что-то ее давно не было слышно…

— Нет. Более того, она хочет есть.

— Пусть поголодает. У меня нет ничего, что бы могло ей понравиться.

Воронов скрылся за дверью, а Наталья отправилась на кухню. И открыла холодильник. Там действительно не было ничего, даже отдаленно напоминающего простую и безыскусную человеческую пищу. Большую часть холодильника занимали лекарства. От обилия всех этих адонисбромов, этацизинов, буфеноксов и брикетов с травой горца почечуйного у Натальи закружилась голова. Разве что на нижней полке присутствовало некое разнообразие: там ютилось молоко, горсть фиников в банке из-под джема, несколько капустных кочерыжек и крошечная кастрюля с рисовой кашей. Только теперь Наталья вспомнила, что Воронов — вегетарианец.

А есть рисовую кашу с капустными кочерыжками не представляется никакой возможности.

После бесплодного осмотра холодильника пришла очередь кухонных шкафчиков. Тут Наталье повезло больше: она нашла годовые запасы геркулеса, два пакета с манкой и один — с пшеном. И несколько кусков окаменевшего дерьма, снабженных застенчивой и плохо пропечатанной табличкой «Соевый бифштекс».

Уже кое-что. При известной доле воображения это может заменить мясо.

Через полчаса геркулесовая каша с соевым мясом была готова. Присмиревшая Тума осилила ее только с третьей попытки. Наталья к пойлу даже не прикоснулась: в конце концов, один день можно и поголодать.

Она отправилась в гостиную, увенчанную царственной головой «Ундервуда», позвала к себе Туму (чтобы ее случайный лай не выдал их месторасположение) и плотно прикрыла двери.

Некоторое время она кругами ходила вокруг внушительной пачки уже отпечатанных листов, а потом не выдержала, схватила их и погрузилась в чтение.

Воронов действительно назвал роман «СМЕРТЬ НА КОНЧИКЕ ХВОСТА», очередная «смерть» в стройной колонне его произведений — с полной боевой выкладкой, каской, скаткой и саперной лопаткой у пояса.

Но во всем остальном…

Во всем остальном это была ее собственная история! И героиня подозрительно смахивала на нее: та же неуверенность в себе, те же ни на чем не основанные мечты о дорогом белье, те же сапоги за шестьсот рублей, которые обязательно развалятся после одной сезонной носки… Но откуда он мог узнать, черт возьми? Откуда он мог знать, что она любит бастурму, которую не ела уже лет пять, и ненавидит кодовые замки, потому что все время забывает комбинацию цифр? И память на числа у нее отвратительная.

Воронов напечатал сорок страниц.

На второй героиня приводила в коммуналку облезлую доберманиху и кормила ее остатками пельменей.

На четвертой — попадала в хорошо упакованную квартиру, рылась в ящиках и находила документы покойного банкира. На седьмой появлялся молодой человек исчезнувшей хозяйки, а подробности его соития с главной героиней были целомудренно опущены на одиннадцатой. Все остальные страницы были посвящены слежке, подслушиванию, сбору информации и ее сортировке. Героиня, несмотря на недосягаемость приличного белья, проявляла чудеса дедукции, строила самые невероятные предположения, сопоставляла имена и даты. И… ни к чему не приходила.

«Слишком мало информации», — жаловалась она приятелю по имени Зиновий, мрачному сукину сыну, похожему на литагента Марголиса.

Слишком мало информации, это точно. Но, возможно, ее станет больше, когда вернется Воронов.

…Воронов вернулся только в семь.