Смерть нельзя отменить

Меры по дезинфекции завершились через три дня, неисправных фильтров оказалось несколько, их заменили. Но люди продолжали заражаться и умирать до тех пор, пока Исихару общими усилиями с высшим руководящим составом спецблока не доработал вакцину. Состояние заболевших улучшилось.

* * *

Феликс, то ли благодаря лихорадке, то ли от того, что одной ногой был в могиле, не мог избавиться от долгого навязчивого кошмара, который липким страхом окутывал его и днём, и ночью.

Недалеко от города Веймара, музея Гёте и букового леса построили грандиозный комбинат смерти. Феликс зашёл за ворота, на которых были высечены слова «каждому своё».

Феликса не пригнали вместе с остальными заключёнными на поезде, не заставляли переодеваться в одинаковую для всех робу – полосатую, но с разными нашивками. Его здесь как будто вовсе не существовало. Он был призраком среди таких же призраков, навсегда оставшихся в прошлом, за колючей проволокой.

Шёл Феликс мимо бараков, в одном из которых люди в белых халатах ставили медицинские опыты над заключёнными, на дверях висели таблички «Осторожно. Туберкулёз» или «Осторожно. Брюшной тиф». Феликс дошёл до той части лагеря, куда здешние пленники больше всего боялись попасть. К зданию крематория то и дело подвозили уголь, сюда попадали после газовой камеры. А тех, кто оставался в живых, ждала куда более ужасная участь – в печи крематория их заталкивали хоть и сильно ослабевшими из-за отравления газом, но ещё живыми. Здесь всем было известно, что живыми заключенные не выберутся никогда: либо их замучают опытами или в газовой камере, либо застрелят.

– Тебе страшно? Ты думаешь, что всё это может повториться? Очнись, Феликс! – голос коменданта, шедшего позади, привёл Феликса к разрушающей панике. Он хотел сбежать из этого проклятого места, но натыкался всюду на стены. Побежал вдоль бараков, проходя сквозь людей привидением.

Из громкоговорителя звучало настойчивое: «Феликс! Очнись, Феликс!»

Голос с каждым разом звучал громче, разрывая барабанные перепонки. И голос казался знакомым. Феликс упал на землю, с силой зажмурился, закрывая руками уши, а потом с усилием открыл глаза.

Он понял, что лежит на больничной койке, истыканный капельницами и датчиками.

– Давление приходит в норму, – констатировал Исихару, снимая маску с лица. Феликс, как и остальные потерпевшие, был уже не заразен.

– Так, а я в больнице сколько провалялся? – уточнил Феликс. Его кошмарный сон затянулся, либо это был не сон, а астральная проекция, которой раньше их пытался научить Алекс.

– Порядочно. Главное, что ты жив. Все живы, – выдохнул Исихару. Он выглядел изнеможённым. Не таким, конечно, как узники концлагеря, где во время своего долгого сновидения был Феликс, но круглосуточная работа в лазарете Исихару однозначно вымотала до последней нервной клетки.

Феликс, чего совсем не ожидали врачи спецблока, пошёл на поправку, а кошмар, мучивший его на протяжении нескольких дней, проведённых в лазарете, отступил.

Максу тоже стало значительно лучше.

А Исихару на всю стену в свой кабинет получил несколько признательных грамот, премию, несколько врачей и медсестёр в подчинение. Он не считал, что спас людей, ведь работал над вакциной не один.