Смерть нельзя отменить

Зимой в метель проехать от сборного пункта до комплекса было затруднительно в связи с отсутствием более-менее сносных дорог в лесистой местности. Руководствуясь надуманными мерами конспирации – как считали друзья, ведь по дороге кроме служебного транспорта никакой больше не ходил – начальники эпидемкомплекса сами же рыли себе грязевую яму из закрытого городка Сибирь-1 до МПК.

      Осенью машины и рейсовый автобус тонули в грязи. Когда выпал снег, автобус переобули, но ему всё равно было суждено застрять в непролазных снегах Сибири.

– Всё, дальше не проедем. Толкать надо или пешком идти. Тут по прямой всего чуть больше километра, а может, два или пять… – на полном серьёзе заявил водитель. С чувством юмора у него был полный порядок, но иностранные сотрудники комплекса терялись, не понимали, что делать и что отвечать.

      Люди, спешащие на работу – обязательно со сменкой в большом вещевом мешке – выглядели хмурыми, на работу прибывали взлохмаченными, по колено в грязи или мокрыми от снега. Фразы вроде «Россия для грустных» приобретали для них особый сакральный смысл, да и само место работы позитивных эмоций не добавляло, ведь работать приходилось с самыми опасными возбудителями болезней, свыкнувшись с мыслью, что от тебя постоянно будет пахнуть не изысканным парфюмом, а дезинфицирующими растворами.

      С ноября месяца друзей перевели в зону повышенной опасности, где они уже не месили питательные среды, а работали с патогенными микроорганизмами, облачаясь в громоздкие костюмы. Люди, работавшие в этой зоне, отличались куда более недовольными и неприветливыми лицами.

– Объект повышенной секретности, блядь! Идём несколько километров по лесу по колено в грязи и снегу! Не могут нормальную дорогу проложить… – плевалась ядом Сонька. – В Китае, Америке – да везде дороги есть!

      Она шла под руки с японскими и американскими работниками лаборатории. Молодые учёные из головной лаборатории шли сзади и прислушивались. После того, как они случайно нашли вход в спецблок, за ними закрепилось прозвище «пробирочники».

– Это ж Россия. Дорог нет, условий нет, но вы держитесь, – пробасил Петров, обгоняя притихших друзей.

      По прибытии на работу молодые учёные сначала переодевались в сухую одежду, а далее наряжались в специальные халаты, которые доставали им до лодыжек, резиновые сапоги, как будто охотничьи, и несколько пар резиновых перчаток. Исихару на время перестал подкрашивать глаза, потому что приходилось надевать маску с прорезями для рта и глаз, а сверху ещё и респиратор нацепить. Утомительная процедура переодевания и дезинфекции совсем скоро убрала улыбки с лиц друзей.

      МПК Сибирь-1 окутали со всех сторон тайной. Чем на самом деле занимался комплекс никто не знал в главной лаборатории, сотрудники отделов мало того, что не имели привычку знакомиться друг с другом – они не знали, кто чем в точности занимается. У всех в мозгу горела заученная мысль, что в этом загадочном месте создаются вакцины от абсолютно любой дряни, с которой когда-либо сталкивалось человечество. И центральный филиал являлся передовиком производства этих самых вакцин. Звучало вроде бы почётно по мнению новеньких сотрудников.

– Я с самого утра торчал в библиотеке, к семинару готовился, – на ходу перекусывал Имон. – А вы знали, что наш комплекс частично построен по принципу японского комбината по изготовлению биооружия? То есть, сохранилась же историческая документация после освобождения Маньчжурии во время Второй мировой.

      «– Неужели я работаю в том же страшном месте, что и мой прадед до меня?» – закрались нехорошие мысли в голове у Исихару. Стыдно было озвучивать такое.

– Конечно же, мы тут не создаём тонны чумы и сибирской язвы. Просто все микроорганизмы культивируются одинаково, – напомнила друзьям Эсти.

– У нас семинар завтра, я сейчас вымру. Устал торчать в этой библиотеке, а ещё у меня как будто температура скачет, – пожаловался Феликс.

      По состоянию здоровья Обермайер решил отпроситься у куратора пораньше и пойти в больничное крыло, где с самого утра без перерывов, кроме обеденной пятиминутки, трудился Исихару.

– Ого, – присвистнул Феликс, глядя, что лазарет под завязку наполнен людьми.

– Не знаю, что происходит. Похоже на лихорадку. Возможно, кто-то не прошёл до конца дезинфекцию и притащил заразу в главный корпус.

– А что у них?

– Симптомы смазанные. Повышенная температура, у некоторых сыпь. Показатели крови просто ужас, и меня этот пункт сильно смущает.

– Слушай, а у меня по ходу температура, но вроде бы терпимая.

Исихару решил убедиться лично, что Феликс не подхватил неизвестную ему болячку. Температура оказалась не выше 37.5. И класть Феликса было просто некуда. Сдав смену, Исихару всю дорогу домой втыкал в статью на телефоне. Глаза от усталости слипались, но он держался.