Читаем Смерть онлайн полностью

До неё, к чему бы он не прикасался, всё обретало душу, но когда мысль о ней коснулась его, он обрёл жизнь.

Она научила его прекрасному, и теперь, даже цветы стали искать его защиты, а он сделал так, что ощущение от первого прикосновения их рук не покидало их никогда.

Когда-то он сотворил направления и светила, чтобы каждый мог найти свой путь, она же всё это время строила дороги, возводила мосты и прокладывала тропинки, чтобы он мог найти её. Найти и достичь глубины её сердца.

Они с удивлением взглянули на ручеёк, который возник между их берегов, когда они увидели друг друга – и сразу возжелали увидеть здесь море. Но ручеёк превратился в могущественный океан, который потребовал счастья, а получил рай. И теперь, уверенные в своей взаимной любви, полные величайшего блаженства, они стали опасны друг другу. Ведь больше не существовало ничего, чтобы они могли поставить выше этого рая. Ничего! Даже жизнь со свой тайной возникновения и угасания! И если б хоть что-то вознамерилось стать препятствием их влечению, они б лишили себя её.

Исчезающее прошлое? Становящееся будущее? – Нет! Ни тогда, ни потом, ни вообще!

Бесконечное, незатемнённое и незатуманенное, незыблемое, явное и сверкающее, доброе, разумное и вечное настоящее!.. И теперь каждый стал вселенной…для другого. И был он теперь быстрее мысли, выше неба и сильнее знания, а она стала чувственнее и нежнее грусти, потому что оба исполнились убеждением, что их любят.


- Настя, - вдруг прервался Дмитрий, - ты бы с этими ещё раз встретилась?

- Неа, не хочу.

- А меня что-то в них привлекает. Ну, скорей всего, в ней.

- Я думала об этом, но ничего нового не надумала. Они реально хотят решить свои проблемы за счёт нас. Он пытается её удержать афёрами типа встреч с другими девушками, мужчинами, может с обеими одновременно, а ей просто интересно, что происходит. Я думаю, он сам не готов к таким встречам, это его или их фантазия, которой они или он питаются, чтобы подстёгивать себя во время секса, вот и всё. Я её не хочу, да и от него не чувствую похоть. Тому интересно фантазировать, а той интересно в таких ситуациях, равно как и на учёбе с их общим другом, а дальше ни он, ни она не пойдут. Ты же помнишь, она без косметики была.

- По тому тоже не скажешь, что он особо прихорашивался. Я согласен, ощущение, что сидели дома, уложили детей и решили съездить на встречу, посмотреть, что это такое. Без намерений и без настроения.

- Да. А ещё, встретившись с нами, нащупали тебя и стали выливать свою проблему. Нет, такие не нужны.

Дмитрий не стал комментировать, а Настя сменила тему.

- Вот как ты можешь говорить так, не останавливаясь? Почему ни от чего не запнёшься?

На лице Дмитрия появилась улыбка, а в глазах почему-то мелькнула грусть.

- Чтение, - ответил он, - в первую очередь. Наверно благодаря тому, что я много классики прочитал. Благодаря этому, думаю, у меня получается красиво выражать словами свои мысли. Но в данном случае ещё и воображение. Посмотри в окно. Разве не сможешь сказать пяти сотен слов о том, что ты видишь там? Пусть и запнувшись? Так и я. У меня в голове просто визуально встаёт детализированная картина. Световые эффекты, звуковые, кинестетические. Я вижу протяжённость изображения вверх, вниз, в глубину…

- Понятно, давай дальше и ножки мне гладь, - Настя допила коктейль, игриво подставляя свои сексуальные ножки под руки мужа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман