Читаем Смерть онлайн полностью

Дом, к которому приблизились Юра с друзьями, был старой постройки, с высокими парадными дверями и высокими потолками. Квартира Солвиты находилась на третьем этаже.

Все трое поднялись на третий этаж и заклеили кусочками прозрачного скотча дверные глазки, соседствующих с квартирой Солвиты, дверей. Потом один развернулся и медленно стал спускаться, прислушиваясь к шумам за дверьми. Второй тоже самое проделывал, поднимаясь на верх, а Юра позвонил в дверь Солвиты. Через минуту он позвонил ещё раз, потом прислушался, услышал, как друзья тихонько направляются в его сторону, и когда они должны были вот-вот показаться из лестничных проёмов, потянул на себя дверь. Дверь открылась. Он надавил на вторую, и вторая тоже открылась, пропуская Юру, с подошедшими в этот момент друзьями, вовнутрь.

Все трое бросились в указанную Мариной комнату, Юра открыл шкаф, полез под нижнюю полку рукой, пошарил там какое-то время и вытащил шкатулку. Через две секунды всем троим пристало зрелище пачки денег - мгновенная радость осветила лица. Юра разделил на глаз пачку денег на три части и дал каждому, и взял себе, по пачке:

- На случай, если разбежаться придётся, когда уходить будем.

«Ящер» взял свою пачку и пошёл шарить по квартире. Юра предложил сматываться, но «ящер» предложил ещё что-нибудь глянуть, а третий полез в холодильник, схватил палку колбасы и стал «жрать».

- Пошли, нормально подняли денег, не будем оставлять лишних следов, - зашипел на подельников Юра.

- Ладно, пошли-пошли, - согласились те.

Осторожно подошли к входной двери, прислушались. Бесшумно выскользнули на площадку, так же бесшумно постарались спуститься, открыли парадную дверь, и, с невозмутимыми лицами затрусили по пыльному, раскаливающемуся под лучами солнца, тротуару.


Когда Марина сегодня выходила из своей квартиры и закрывала входную дверь, получилось так, что она, сделав один поворот ключа, вернула его тут же в прежнее положение, потому что вспомнила, что оставила сигареты и зажигалку на тумбочке. Всё получилось, как одно движение.


Когда двое ребят заносили новую стиральную машину в квартиру Солвиты, получилось так, что один шёл впереди, второй сзади, подтаскивая машинку за низ. Когда они зашли в квартиру, они опустили «стиралку» на пол, чтобы последний мог закрыть дверь, а потом опять ухватились за неё оба, чтобы занести её в середину квартиры – в зал.

Сначала Марине стало интересно – вдруг - как эти ребята будут выходить? Кто первый, а кто второй? И как, и кто закроет дверь теперь, когда машинки в руках не будет. Просто вопрос. А потом она подумала, что они с Солвитой тоже будут выходить вдвоём. А потом она подумала, что они тоже могли б выходить так, как заходили эти ребята, вынося что-нибудь, и чтоб Марина шла последней, тогда она будет закрывать дверь. На ключ!!! Потому что попросит его у Солвиты при этом. А Солвита даст его ей, потому что ей будет проще, придерживая одной рукой старую стиральную машину (и об этом уже успела подумать), второй рукой достать ключ и передать его Марине, чем ставить машинку, доставать ключи, обходить машинку, закрывать дверь, возвращаться на место, заново приспосабливать руки на тяжёлом предмете, чтобы было не больно и не тяжело поднимать его.


Случилось у Марины и ещё кое-что, очень-очень давно, но она этого не помнила. Как-то, когда ей было лет пять, она выходила со своими родителями из квартиры. Папа попросил её придержать дверь, потому что они с мамой выносили стиральную машину, которую собирались отвезти к бабушке. Папа нёс вторым и когда вышел на лестничную клетку, Марина захлопнула дверь. Папа стал хлопать себя по карманам в поисках ключей, придерживая по очерёдности то одной, то другой рукой саму машинку. Мама, придерживая агрегат одной рукой, протянула ему свою связку ключей другой. Он взял её ключи, закрыл дверь и передал ей их обратно. Марина ничего такого не помнила!


Во всякий момент, мы полны слаженных, сложных и точно определённых комбинаций данных, которые аккумулируются на «точке сознания», будучи доставленными от органов чувств и размышлений. Количество таких поставляемых данных, скажем, в одну десятую секунды, велико, но не бесконечно, но и неизмеримо на сегодняшний день. Когда учёные смогут атом за атомом разложить, а потом заново воссоздать человека, тогда такой процесс считывания не покажется нам невозможным. Тогда нам откроется вся алгоритмизация работы человеческой мысли. Но ясно одно – эта «точка сознания» с одинаковой готовностью и лёгкостью «выдаёт» человеку совет, где ему найти туалет, если ему вдруг «приспичило», когда он идёт по улице, или «порекомендовать» ему, что надо сделать, чтобы заработать триллион.


Солвита ехала с Мариной в электричке, когда у той зазвонил телефон.

«Да, мам», - сказала она в телефон.

«Я с Мариной, мы на море ездили, сейчас к ней едем»… «Закрывала, конечно».

Солвита бросила взгляд на Марину. Марину затрясло.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман