Читаем Смерть онлайн полностью

«Ну, конечно, уверена. Мы с Мариной машинку старую вкидывали и закрыли дверь, я точно помню, а что была открыта, точно?»… «А всё на месте? Нет следов, что кто-то был?»… «Ну, хорошо, ладно, я приеду скоро, заскочу домой».

У Солвиты бешено заколотилось сердце и перед глазами поплыли круги. Или квартиру ограбили, открыв замки специальными отмычками аккуратно, или Марина плохо закрыла двери, но тогда все её деньги на месте, потому что о причастности Марины к ограблению её квартиры не могло быть и речи – они уже не один год дружат. Да у Марины никого нет кроме неё!

- Мама сказала, что когда она сейчас пришла с работы, наши двери были открыты. Ты точно запирала их? – проговорила Солвита, когда поговорила с мамой по телефону.

- Ну, конечно, не может быть и сомнений. Я ж проверяла даже при этом, у меня есть такая дурная привычка, от которой всё никак не могу избавиться. И ладно бы дома, так я и на работе, когда закрываю на ключ дверь, говорю себе «не проверяй», и не могу уйти не проверив, возвращаюсь и проверяю.

- Я просто боюсь, что кто-нибудь какими-нибудь отмычками отпёр двери, и что-нибудь у нас украли. Давай я сейчас к себе, а ты к себе, а потом я к тебе приду.

- Ну, конечно, давай, сходи, проверь всё. Потом приходи ко мне.

Марина рассказала, как у неё недавно украли кошелёк с частью выручки от столовой.

- Скорей всего, в автобусе вытащили из сумочки. Хорошо, что когда я пришла на работу, там уже был скандал по поводу того, что у другой женщины тоже украли кошелёк с частью выручки – у неё сумочку вырвали на улице и ещё ногой ударили так, что она руки поднять не могла. Там такое было! На директора так орал хозяин! Его и ту женщину выкинули сразу. Хозяин собрал у всех деньги и уехал. Я слово боялась сказать, а про меня даже не вспомнили. Я думала, что если до меня очередь дойдёт, и я скажу, что у меня тоже украли, меня убьют.

- Смотри, пересчитают в конце месяца, найдут, что твоей суммы не достаёт, кто-нибудь вспомнит, что тебе давали.

- Я скажу, что я той женщине тогда отдала свою сумму, что побоялась ехать с деньгами домой.

- А если у неё спросят?

- Да никто уже этим заниматься не будет – её видеть не хотят.

- Лучше правду скажи. Ложь самоумножается.

- Ладно, посмотрим, всплывёт, может что-то получше придумаю.

Электричка стала подъезжать к их станции.

Девушки вышли и пошли, каждая в свою сторону.

До самого дома Марина пыталась дозвониться до Юры, но он не снимал трубку, а потом и вовсе телефон у него стал «не в зоне».

У подъезда она попыталась позвонить ещё раз, он «сбросил» её вызов. Марина забеспокоилась.

Она стала звонить Солвите, но та тоже «сбросила».

«А надо ли мне ей звонить? Вот позвонила б я, если б я не имела к этому никакого отношения, чтоб не вызывать подозрений. Наверно, да. Но я имею к этому отношение, так должна ли я звонить? Ну а позвонила б, если б имела?»

Марина почувствовала, что она перепугалась. Испуг парализовал ум: она ставила перед собой неправильно вопросы и не запоминала ответы. Голос интуиции, оповещавший всё её существо приближающимся несчастьем, заглушал голос рассудка.

Она снова стала набирать Юру. Тот «сбрасывал».

«Интересно, что сейчас делает Солвита?»

Звонить не стала, подумала, что она уже так разнервничалась, что выдаст себя по телефону с головой. Посмотрев на телефон, выставила будильник на пол шестого, и выключила его вообще. Сегодня никаких звонков.

Она не могла придумать, чем себя занять. Надо пить. Только так можно чуточку забыться и обдумать всё хорошенько.

Она сделала себе кофе и принесла его в зал, куда принесла водку, рюмку, нарезанную колбаску, и включила компьютер.

Последние сообщения от Димы взбесило её раздражённое и «подвыпившее» состояние.

«Это я никто?! Это я ничто?! Это у меня нет проблем? То есть я амёба? И вообще, что за бред, что за такой же тон?»

Ей захотелось написать что-то умное, из ряда вон, и она минут за десять, продолжая «накачиваться» спиртным, сочинила:


20 мая, 21:36

Умопорночительная:

Нет, это не аналогия, это твоё чистосердечное признание, как ты лицемерно смотришь на прозрачных людей. Как ты их обманываешь и не уважаешь. Ты до сих пор никого вокруг себя не видишь. Все прозрачны, только ты один цветной!

Хотя все одинаковы, ты прав. Каждый видит и понимает только себя. В этом я согласна. Но дело было не в том, кто прозрачный, а кто нет. Разговор был о совместной кооперации.


А потом, подумав, добавила:


20 мая, 21:54

Умопорночительная:

И недостатках. С тобой невозможно ничего делать. Такие люди срывают сделки. И подводят людей. Я рассчитываю на тебя, трачу своё время. И в результате ничего. Потому что рядом слишком умный оказался. Ни себе, ни другим. И это целая порода людей таких, которые умеют умничать, а как надо реально что-то сделать – совсем ни на что не способные. А тормозит их именно заумность, зависть или лень!

Среди евреев таких очень много.


21 мая, 13:38

Ю:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман