Смерть перед Рождеством

Я вглядываюсь в пространство, следя за стволом своего пистолета.

Потом иду вдоль правой стены. Бирк вдоль левой. Шарю в карманах пиджаков, достаю идентификационную карточку. Кристиан Вестерберг серьезно смотрит в камеру. У него четко очерченные, правильные черты лица, и я легко узнаю в нем того, кто лежит на полу. Спрашиваю себя, о чем он думал, когда делали этот снимок.

Телевизор в гостиной включен. Показывают «Встреть меня в Сент-Луисе».

– Он уже пришел? – спрашивает маленькая девочка. – Я давно жду его, а его все нет.

– Кто должен прийти? – слышу я голос Джуди Гарланд.

– Санта-Клаус, – говорит девочка и делает большие глаза.

Между тем снаружи бушует шторм. Ветер стучит в окна, грозя разнести их вдребезги в любую минуту. Я забираю вправо, за угол, с оружием наготове. Щеки пылают. Рукоятка «ЗИГа» стала влажной и скользкой. Я никак не могу положить палец на спуск, не решаюсь.

Дверь на кухню открыта. На подоконнике горит последняя свеча адвента. На холодильнике рождественские открытки в рамочках, но это всё.

– Лео, – слышу я за спиной голос Бирка.

Поворачиваю голову. Бирк, в том же положении, что и я, стоит возле двери в другую комнату, в глубине которой я могу различить разве ножки кровати, чуть скрытые краем покрывала. Свет в той комнате не горит, но, приглядевшись, я замечаю кровавый след на полу, уводящий в темноту спальни, и только сейчас понимаю, что там кто-то дышит.

Свет вспыхивает, моргает, слепя глаза. Я старательно фокусирую взгляд.

– Мы здесь, – громко объявляет Бирк, – на пороге спальни. Не хочу застигать тебя врасплох. Мы входим.

Позади нас вдребезги разлетается окно в гостиной, осколки рассыпаются – будто звенят фарфоровые колокольчики.

– Ты слышишь меня? – спрашивает Бирк.

Молчание. Бирк смотрит на меня. Он спокоен, собран. «ЗИГ» в моей руке начинает дрожать. Я не могу ослабить хватку, плечо болит. Как будто оружие распространяет по моему телу парализующий яд.

Я моргаю – и вижу Вальтерссона в гавани Висбю. Он хватается за шею, куда только что попала моя пуля. «Но я же не хотел», – мысленно оправдываюсь я.

Я действительно не хотел – ни в Висбю, ни сюда, откуда теперь уже точно не выберусь.

* * *

Я шарю рукой по стене спальни, нащупываю выключатель и объявляю:

– Сейчас я включу свет. О’кей?

Ответа нет. Он как будто не слышит меня.

– Я включаю свет, – повторяю. – Ты здесь? Я не хочу застать тебя врасплох.

Я щелкаю выключателем и наконец вижу его. Да, похоже, это и в самом деле он, тот парень в маске, которого зафиксировали камеры на Центральном вокзале. Предполагаемый убийца партийного лидера, тот самый, кто выкрикнул слово «предатель». Впрочем, ни в чем нельзя быть уверенным.

Стены спальни увешаны картинами и книжными полками. Одну из них перегораживает гардероб. В углу стоит письменный стол со стулом. Середину комнаты занимает кровать, за которой он и стоит, прикрываясь Ирис, словно щитом. Он обнял ее за шею левой рукой, так сильно, что Ирис задыхается. В правой держит револьвер, наводя его попеременно то на меня, то на Бирка. Из раны на его лбу сочится кровь, стекая струйкой вдоль виска и по щеке.

– Только не надо волноваться, – говорит Бирк, непонятно к кому обращаясь.

Правая рука Ирис безжизненно висит вдоль тела. Я вижу пулевое отверстие в рукаве ее пальто. Ирис дышит тяжело, прерывисто. Как, впрочем, и мужчина, который ее держит. Ирис ниже его ростом, поэтому ее затылок упирается ему в плечо. Она вырывается, крутит левой рукой, толкая его локтем между ребер, заставляя стонать и ерзать.

– Тихо ты… – бормочет мужчина и приставляет пистолет к виску Ирис. – Вы тоже, – обращается он к нам, поднимая голову.

– Хорошо, – отзывается Бирк, – мы будем вести себя тихо. Можешь рассказать, что здесь произошло?

Он качает головой из стороны в сторону. Дуло револьвера смотрит куда-то в пространство между мной и Бирком.

– Можешь…

– Заткни пасть, – обрывает он Бирка и еще крепче прижимает Ирис к себе.

Она поднимает здоровую руку, обхватывает его запястье, пытаясь ослабить хватку.

– Расскажи, что произошло, – повторяет Бирк. – Почему он лежит на полу? – кивает на Кристиана Вестерберга.

– Потому что он чертов предатель.

– Что же он такого сделал? – спашиваю я.

Мужчина замирает, поднимает бровь. Потом направляет револьвер на меня. У меня перехватывает дыхание.

– Это не я, – говорит мужчина. – Он сам застрелился.

– Почему он сделал это? – спрашивает Бирк.

– Заткни пасть! – снова кричит мужчина и переводит оружие на него.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спрашивает Габриэль. – Как ты думаешь?

– Убирайтесь отсюда, – шипит мужчина.

– Но мы не можем, – отвечает Бирк. – Как мы уйдем без Ирис?

Тот трясет головой.

– Отпусти ее, – говорит Бирк. – И мы уйдем, обещаю.

– Вы будете стрелять.

– Нет.

Мужчина переводит взгляд то на меня, то на Бирка, словно пытается определить, кто из нас слабее. Кто будет дольше колебаться, прежде чем пристрелит его?

– Мы не будем…

Я обрываю фразу на полуслове, потому что Ирис начинает крутить головой и еще больше вжимается головой в его плечо. Она тянется губами к его шее. Я вижу, как ее зубы впиваются в мочку его уха.