Смерть по-соседски

– А простите, с кем имею честь?

– А, что же это я? Никифоров, Александр Александрович.

– Хорошо, Александр Александрович. Вы можете подъехать в центр, скажем, – он на секунду задумался, – метро «Китай-город» вас устроит?

– Ой, ой, как далеко, – запричитал я, – а нельзя ли где-нибудь поближе ко мне, а то знаете, ремонт, да еще и внука оставили. Если вам не трудно, я встретил бы вас возле метро «Кузьминки», первый вагон из центра. Там еще «Макдоналдс», не ошибетесь, где-нибудь, скажем, через час. Успеете?

Я не хотел, куда предлагал он, даже если бы это было у меня за спиной. Во-первых, Китай-город рядом с Лубянкой, в двух шагах можно сказать, а во‐вторых, хотелось приехать раньше и занять наблюдательный пункт и, если получится, сфотографировать его и его людей. Может, кто-нибудь из них был тем четвертым, который остался возле Катиного дома?

Я еще не вполне представлял себе, как выручить девчонку, но одно знал твердо – ни в коем случае нельзя попасть в руки этих молодчиков. И чем больше людей будет вокруг меня, тем меньше у Мурейко шансов обнаружить мое присутствие. А люднее «Макдоналдса» место трудно придумать. Кроме того, зрела еще одна мыслишка, но о ней чуть позже.

Мурейко молчал. Молчание было таким долгим, что я уже готов был сказать «алло», когда трубка наконец заговорила:

– Хорошо, только боюсь, что за час не успею. Давайте через два. И еще, это ваш телефон?

– Нет, не мой. Дочки, Раисы. Она оставила мне, сказала, если что, чтоб я на мужнин телефон звонил. Ну, если внук забалует или еще чего, с детьми столько хлопот. Но вы можете звонить, если будете опаздывать или еще чего. Договоримся на другое время, сверточек все равно никуда не денется.

Пусть проверяет. Единственное «но» заключалось в том, что если он проверит, когда был куплен телефон, то обнаружится, что сегодня, и это могло бы означать, как говаривал придуманный Штирлиц, – провал. Но я надеялся, что у него и без того хватает дел, а если все же начнет проверять, то, увидев, что телефон принадлежит Раисе Александровное Никифоровой, вряд ли станет смотреть на дату приобретения. По крайней мере, хотелось в это верить.

– Хорошо, Александр… – он замолчал, словно забыл отчество.

– Александрович.

– Да. Договорились. Если я буду опаздывать или не смогу сегодня приехать, я обязательно вам перезвоню.

– Договорились. До встречи.

Он выключил трубку, даже не попрощавшись. Все понятно, большой человек, большие дела. Мне надо было убить время, но не просто так, а с пользой, и я решил поехать к «Макдоналдсу» прямо сейчас. Походить вокруг, выбрать наиболее удобный пункт наблюдения, притереться, так сказать.

Я остановил «жигуленок», сел, и столь нелюбимая Германом машина рванула с места в карьер. Давно подмечено, чем хуже автомобиль, тем наглее водитель. Может, это такая форма протеста?

До встречи с человеком, имеющим отношение к смерти моего друга, оставалось чуть меньше двух часов, когда я заходил в «М-видео». Мне нужно было подготовиться, а для этого требовалась камера. Я приобрел маленькую цифровую «Соньку», заметно уменьшив «аванс» за мою смерть. После чего походил вокруг популярного фастфуда, где продавались пахнущие маргарином котлеты, выбирая место для засады.

В самом «Макдоналдсе» найти подходящий столик было непросто, а уж занимать его два часа мне никто не дал бы. Все же нервные! Я оглядел площадь. Напротив «Макдоналдса» сияла вывеска интернет-кафе, окна которого, закрашенные в черный цвет, выходили прямо на площадь. Обзор оттуда наверняка был отличным, но нужно было договариваться, чтобы мне разрешили сделать то, что я задумал. Через минуту я переступил порог заведения и сразу оказался в полумраке, освещаемом разноцветными бликами множества мониторов, за которыми сидели и взрослые, и дети.

Слева от входа сидел парень в черной форме с какой-то надписью на груди, и я направился прямо к нему. Идея родилась на ходу и, сказав буквально пару слов о женской неверности и мужской солидарности, я подкрепил их бумажкой с портретом умершего президента чужой страны. Из хмурого лицо парня сразу сделалось приветливым и услужливым. Он наклонился ко мне и заговорщицки прошептал:

– У нас есть две камеры, в которых видна вся площадь, правда изображение на них не очень качественное, но зато можно не сидеть у двери. – Парень смотрел на меня, наверное, ожидая, что за это с меня можно будет срубить еще одну бумажечку, но я покачал головой.

– Спасибо, друг, – с чувством отказался я, – больше ничего не нужно. Главное, чтобы судья лицо изменщицы разглядел.