Смерть, ритуал и вера. Риторика погребальных обрядов

Здесь мы еще раз вспомним теорию Блоха об отраженном завоевании для интерпретации некоторых важных человеческих практик, которые участники описывают в терминах смерти и возрождения. Ключевой особенностью идеи Блоха является то, что определенные ритуалы достраивают дополнительный уровень смысла и значимости к простому биологическому факту жизни. Мужчины и женщины как будто становятся больше, чем просто людьми, благодаря ритуалам, которые они создают, особенно ритуалам, в которых обычная жизнь, как говорят, умирает, чтобы ее сменил другой, более высокий уровень существования.

Воображение, надежда и выживание

Человеческое воображение как будто использует и стремление к выживанию, и склонность к обнадеживающему оптимизму, чтобы противоречить очевидным жизненным фактам. На первый взгляд, смерть приводит людей к разрушению, однако, вопреки этому холодному факту и перед лицом смерти, большинство человеческих обществ утверждали, что жизнь продолжается в ином мире, в духовном измерении или среди сонма предков. Но смерть преодолевается не только в загробной жизни. В этой жизни обряды также позволяют возвысить человека над царством смерти и разложения. Человек может жить как один из умерших и через контакт с какой-либо высшей силой обладать частью этой силы, что является гарантией того, что обычная жизнь больше не обычна. Слова ритуалов имеют решающее значение для установления всех этих моментов.

Влиятельный социолог Эмиль Дюркгейм представил один из самых убедительных аргументов в пользу того, чтобы рассматривать религию как серию обрядов, которые не только объединяют людей и связывают их, но и дают чувство превосходства над обыденностью вещей. Дюркгейм весьма прямолинейно описывает это ощущение силы: «Человек… верящий в то, что бог находится рядом с ним, встречает мир уверенно, с чувством возросших сил»[529]

. Одно из самых радикальных различий, которое этот великий социолог проводит в своей работе, — это различие между «сакральным» и «профанным». Он определяет эти «два круга состояний сознания» на основании того, способны ли они «возвысить нас над нами самими»[530]. В том же контексте Дюркгейм говорит о «религиозном воображении» и о том, как оно может «превращать» определенные переживания в сакральные. На Дюркгейма большое влияние оказали библеист Уильям Робертсон Смит (1846–1894) и его знаменитое исследование «Религия семитов» (1894). Хотя его идеи были в значительной степени умозрительными, Смит подчеркивал значение как страха, так и любви в развитии человеческой цивилизации и считал появление чувства единства с божеством способом обретения уверенности и толчком к «социальному прогрессу и моральному порядку»[531]

.

В главе 1 мы упоминали А. М. Хокарта (1883–1939) и его взгляды на ритуал как способ «защиты жизни», развития и поощрения жизни в человеческих обществах[532]. Пришло время еще больше подчеркнуть, что «поиски жизни», которые, по его мнению, лежат в основе многих ритуалов, развивают общечеловеческую озабоченность «выживанием». Ритуал был поиском «полноценной жизни», а не просто существования[533]

. Хокарт считал, что похороны важны для восстановления справедливости в отношении тех, кто выжил. Он пишет, что многие из его современников считали ритуал смерти «самым последним поводом для поиска жизни». Он полагает, что те ошибаются: «наши теоретики нашли все причины для похорон, кроме жизни»[534].

Принимая во внимание этот акцент на жизни и энергии, мы возвращаемся ко вкладу Блоха в изучение ритуалов, выраженному в его теории отраженного завоевания. Блох добавляет дополнительное измерение к теориям развития жизни и помогает нам еще яснее понять, каким образом образ смерти принимается как наиболее привлекательный и мощный символ для использования в других жизненных контекстах, связанных с моментами и событиями, через которые развивается жизнь, растет уверенность и возникает чувство преодоления обыденного. Считается, что в этих обрядах некоторая сила побеждает старое и смертное «я» индивида, чтобы породить новую идентичность и своего рода новую экзистенциальную осознанность, и под властью этой новизны преобразованные люди идут, чтобы передать эту власть другим, которые все еще живут на более низком, старом уровне существования.

Обряды инициации