Смерть, ритуал и вера. Риторика погребальных обрядов

Богословы до сих пор спорят о том, как Иисус сам мог воспринять собственную смерть, но многие придают большое значение пролитию крови, хотя само распятие обычно связано с привязыванием, а не прибиванием к кресту: смерть наступила скорее от удушья, чем от потери крови. Евангелие от Иоанна вплетает это богословское толкование в евангельскую историю, рассказывающую, как солдат пронзил Иисусу бок, а из раны текли кровь и вода (Ин. 19: 34). Образ Иисуса как жертвы связан с идеей о том, что он является жертвенным «агнцем Божьим» (Ин. 1: 29; Откр. 19: 7, 9). Со временем доктрина жертвоприношения-мессы утвердилась в самом сердце римского католицизма, основываясь на доктрине пресуществления, сформулированной в XIII веке, — учении, что истинная сущность, внутренняя природа хлеба и вина превращается в истинное тело и кровь Христовы, хотя никаких видимых изменений в их внешних и видимых аспектах не происходит. Эта доктрина инициировала множество благочестивых обрядов, связанных с символами причастия, все коренящиеся в смерти Иисуса, ритуально повторяющиеся на каждой мессе. Широко известен символ распятия — крест, поддерживающий умирающее или мертвое тело Иисуса. Таким образом, христианство все больше превращалось в религию, сильно озабоченную смертью. Реквиемные мессы, в частности, тесно связывают смерть Иисуса со смертью определенных людей, подчеркивая превосходство веры над смертью. В мессе акт еды тесно связан с фактом смерти и высокой надеждой на воскресение; осуществление надежды неразрывно связано с потреблением сакральной пищи[474]

.

Молитвы за умерших, будь то частные или входящие в текст мессы, также укрепили христианское отношение к смерти[475]

. Они являются ярким примером слов против смерти в системе, в которой души через промежуточные состояния идут к окончательной небесной славе. Хотя протестантские традиции отвергали эту точку зрения, они подчеркивали веру в то, что в своей смерти Иисус заменил грешников; его кровь очистит зло и принесет им спасение. Проповедь этого послания составляет главные слова против смерти и особенно остро стоит в возвышенной речи святого Павла о воскресении Христа и христианских верующих и его риторическом вопросе: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (1 Кор. 15: 55). Эти слова часто включаются в традиционные панихиды и представляют собой один из самых непосредственных христианских литургических моментов слов против смерти.

Христианство связывает смерть с миром нравственности через идею греха, особенно у святого Павла, учение о грехопадении человечества которого говорит о грехе, входящем в совершенный мир Бога через человеческое непослушание, и о смерти, возникающей как следствие греха (Рим. 5: 12–17). Иисус становится вторым Адамом, его послушная жизнь и добровольная смерть восстанавливают духовную жизнь людей, поскольку жало смерти исчезает через воскресение Христа. С точки зрения практического символизма смерть и разложение рассматриваются как результат непослушания и греха. Отсюда происходит фраза «земля к земле, прах к праху», поскольку в Книге Бытия Бог сообщает Адаму, что его непослушание означает, что отныне только тяжелый труд на земле будет приносить хлеб, «ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт. 3: 19). В этой истории кроется христианский эквивалент мифов о происхождении смерти, которые часто встречаются в культурах мира.