Смерть служанки

— Вот мировой сюжет для драмы! Может быть, я внесу это предложение, разумеется, только в качестве идеи: «Трагическая ошибка — убили одну вместо другой». — Затем он замолчал, как будто его поразила неожиданная мысль. — Слушай, ты ведь говоришь о девушке, которую нашли неделю назад, так? Я с компанией был в тот вечер в «Якоре», когда состоялось слушание, так все только и говорили, что о приговоре — преднамеренное убийство! Как неприятно. Если я что-либо еще узнаю, я тут же дам тебе знать, а сейчас, думается, мне лучше заняться работой, пока Хенслоу не заставил меня пить зелье из земляных червей, настоянных в моче подростков, или что-нибудь в этом роде. — Он встал. — Твое лекарство смягчило мне глотку, но я все же не понимаю, как я смогу играть сегодня с таким голосом.

— Разве ты не можешь пару дней отдохнуть? Ты рискуешь связками, если будешь продолжать в том же духе.

— Ты же знаешь Хенслоу, если дело касается денег. У него редко подменяют заболевших актеров. А сегодня опять дают «Тамбурин». Мне предстоит убедить аудиторию, что я сильный и храбрый вояка, готовый присоединиться к Тамбурину и «победить во всем мире», а я могу издать только писк. Зрители меня изничтожат! — С этими словами он вышел.

Разговор с Поупом растревожил Саймона. Если его предварительная версия верна и Оливия и Элайза по какой-то причине поменялись местами, то возникает много вопросов. Самое главное — зачем это было нужно и почему Элайза согласилась. Очевидный ответ на последний вопрос — деньги, хотя она могла так поступить и из преданности или по принуждению. Что же касается причины… Не рискнула ли Оливия завести любовника, уже будучи замужем, и не маскировалась ли она под Элайзу? Эта мысль заставила его вспомнить о нежеланном ребенке Оливии и задуматься о том, кто мог быть его отцом.

Это наверняка был кто-то, кого ее семья не приняла бы ни в коем случае в качестве ее мужа, потому что в противном случае все можно было устроить, если учесть, насколько страстно сэр Уолфорд жаждал иметь наследника мужского пола. В венчании беременной невесты не было ничего необычного, к тому же мода на широкие блузы и пышные юбки помогала скрыть округлившийся живот. А что касается даты рождения, то ему уже довелось наглядеться на якобы семимесячных младенцев, чьи размеры и развитие явно опровергали названную дату зачатия.

Хотя, возможно, идея, возникшая у него, когда он принял Оливию за призрак Элайзы, была всего лишь фантазией, и его сильно занесло, но откуда тогда взялись те деньги, которые горничная оставила матери? Пригрозила ли она Оливии, что расскажет сэру Уолфорду и Такеттам, что у Оливии были любовники? Имело ли это какое-то отношение к незаконному ребенку, которого носила Элайза? Был ли это ребенок Такетта и не пригрозила ли она ему рассказать все Оливии? Но, разумеется, убивать ее за это не было смысла. По опыту Саймона у таких молодых повес, как Такетт, часто рождались дети от служанок. Он мог предложить ей пять или даже десять гиней, чтобы она уехала и молчала, но сотню он никогда бы ей не дал. Он вполне мог похваляться своими достижениями перед друзьями, особенно если учесть, что законного наследника не предвиделось. Саймон никак не мог придумать ничего такого, что вынудило бы прибегнуть к такой мере, как убийство.

Потом еще это неуклюжее покушение на его собственную жизнь. Если она зародилась не у кого-то из семейства Уолфордов, тогда кому еще могли помешать его показания? Интересно, ограничатся ли они одной попыткой или попытаются еще? Он вспомнил, как хвастался перед Фрэнсисом Дауном на следствии своими способностями владеть мечом, и сильно усомнился, соответствует ли это сейчас действительности. Работа и плохая погода в последнее время мешали его тренировкам, так что он находился не в лучшей форме.

Не придя ни к какому удовлетворительному результату, Саймон решил обратиться к одному из своих пациентов, который держал фехтовальную школу за таверной «Зеленый Дракон», и узнать, не сможет ли тот дать ему несколько уроков.

Следующий час был напряженным. Тренер, понимая, что Саймон слегка «заржавел», сначала обошелся с ним легко, но через некоторое время задал ему перцу, так что Саймон весь покрылся потом и еле отдышался.

— Неплохо, — заметил учитель, — но тебе действительно не мешает потренироваться.

Саймон не возражал.

— Так трудно выбрать время, я в последние месяцы был сильно перегружен.

— Тогда что привело тебя сюда сегодня? — спросил тренер, вытирая свою рапиру, перед тем как убрать ее.

— Потому что мне нужна тренировка. И еще потому, что на этой неделе кто-то пытался меня убить.

Тренер замер.

— Всерьез?

— Очень даже всерьез, уверяю тебя.

— Скорее всего, это был воришка, потому что наверняка у врача мало врагов? — Саймон промолчал. — Похоже, ты сомневаешься. Или ты мне не все рассказал?