Смерть служанки

Итак, сэр Уолфорд вмешался лично. Пока Саймон шагал мимо доминиканской церкви в сторону зала Совета на Найтрайдер-стрит, он раздумывал, не вызван ли новый поворот событий его поездкой в Стратфорд-Сен-Энн, о которой узнал купец, или он просто выполняет просьбу своей дочери. В последнем он сильно сомневался. Оливия Такетт казалась ему женщиной, способной самой разобраться со своими делами. Еще он размышлял, удастся ли ему узнать, где живет Селия Уинтер, и сможет ли она подтвердить, что Оливия действительно провела у нее тот вечер, когда умерла Элайза, и как поздно она там засиделась. Он прекрасно понимал, что добиться этого ему будет трудно: придется придумать какой-то повод, причем достаточно убедительный, чтобы сразу не показали на дверь. Он не должен вызывать никаких подозрений, иначе о его визите немедленно доложат Оливии. А это будет некстати.

Он думал о своей встрече с Советом врачей с неприятным чувством. Он каждый день благодарил судьбу за то, что ему, хотя и с огромными трудностями, удалось добиться желаемого и стать врачом с полной квалификацией, что было практически недостижимо для такого деревенского парнишки, как он. Он был невероятно горд тем, что его называли «доктором», что великий Кембриджский университет признал его заслуги и он получил лицензию Королевского колледжа.

Профессия помогла ему достичь определенного положения в обществе, среди его пациентов были молодые лорды королевского двора, богатые семьи из Сити, а также ремесленники, игроки и беднота Бэнксайда. Он мог запросто начать практиковать в каком-нибудь маленьком городке вроде Сэлисбери, но твердо решил добиться успеха в Лондоне и пока вполне преуспевал.

Саймон также гордился той широтой знаний и новыми идеями, которых нахватался в Италии, и считал своих английских коллег консервативными практически во всех отраслях медицины и астрологии. Вне сомнения, именно это и послужило основанием для обвинений его в некромантии, и, безусловно, некоторые члены будут рады сыграть на этой сплетне. Но за его уверенностью в собственных способностях и гордостью достигнутым положением все еще скрывался мальчишка, который провел двенадцать месяцев в грязной тюрьме за то, что нагрубил местному сквайру. Может быть, сэр Уолфорд пожаловался не только коронеру, но и Королевскому колледжу?

Он прибыл в Зал врачей примерно через пятнадцать минут, и слуга, сообщивший, что его ждут, провел его в палату Совета. Слуга постучал, открыл дверь, и Саймон предстал перед полным составом Совета в длинных мантиях, сидящих вдоль длинного полированного стола, на дальнем конце которого восседал президент.

— Вас снова пригласили сюда, доктор Форман, — сказал президент, — чтобы рассмотреть обвинение вас в грубом нарушении правил поведения. Вы можете сесть.

Саймон сел. Президент порылся в листах пергамента и продолжил:

— Доктора и надзиратели Королевского колледжа врачей, я напомню вам о предыдущих нарушениях, допущенных доктором Форманом.

— Он впервые был призван на наш суд за сочинение о еретике Парацельсе, тогда как наш колледж единодушно придерживается ортодоксальных взглядов Галена в области анатомии. Я верно излагаю, доктор Форман?

Саймон подтвердил, что это в самом деле так, и добавил, что колледж сейчас настолько отстал от времени, что его обогнала вся Европа, которая ныне цитирует Везалия в вопросах анатомии.

— Изучение Галена не способствовало прогрессу в искусстве врачевания, — добавил он.

Ничего удивительного, что ответом ему была самая холодная реакция президента, который продолжал, не удостоив замечание Саймона своим комментарием:

— Далее, господа, доктора Формана призывали сюда, чтобы он пояснил свой метод лечения тяжелых больных кашкой из ароматных роз в растворе полыни и затем отмечал прогресс при лечении этих больных с помощью астрономических альманахов. Те, кто присутствовал на том заседании, наверняка помнят, что доктор Уильям Джилберт, бывший тогда нашим президентом, устроил доктору Форману экзамен по принципам астрологии, в котором доктор показал себя крайне неадекватным. В результате на него наложили штраф в пять гиней.

— В третий раз, уже когда он каким-то образом заполучил признание и поддержку Кембриджского университета, — с презрительной ухмылкой продолжил президент, — он снова был проэкзаменован, на этот раз по физике, которой он якобы обучался у пресловутого доктора Кокса, и повторно по астрологии. Что касается последнего, то он оказался невеждой в том, что мы в нашей стране почитаем основополагающими принципами. На этот раз колледж наложил на него штраф в десять гиней. Поступали также предложения засадить его в тюрьму как шарлатана и, возможно, некроманта, но по непонятным причинам этому помешало прямое вмешательство государственного секретаря, покойного сэра Фрэнсиса Уолшинхэма. Вы желаете что-нибудь сказать, доктор Форман?

Присутствующие зашумели, когда Саймон встал.