Смерть старателя

Он приехал на Колыму в пятьдесят третьем по комсомольскому оргнабору и вскоре привык к повседневному дальстроевскому правилу: только смерть избавляет от срыва плана по сдаче золота. Втянулся, научился рычать и кусаться, хватать за грудки и ласкать словами. И всегда ощущал свою значимость, что адская работа не просто так, что она помогает стране вставать с колен, что в каждом импортном механизме килограммы и его золота. В молодости, разругавшись вдрызг с самодуром начальником прииска Северный, ушел из горных мастеров, прибился к старателям. Начинал подсобником, смывальщиком, затем взрывником… Затем назначили главным инженером на руднике. Последние пять лет начальником прииска, полагая, что сможет подтянуть добычу золота и тем самым помочь старожилам захиревших поселков Теньки. Но что-то надломилось на огромных просторах страны. На ежегодных конференциях горняков в Магадане золотодобытчиков кормили обещаниями, объясняли, что вся техника пошла на БАМ, на Всесоюзную стройку в Норильске, что лимиты на стройматериалы исчерпаны, что нужно потерпеть. И даже северный продуктовый завоз сдулся, не стало хороших продуктов, импортной теплой одежды. Завезли в один год китайскую тушенку с красивой этикеткой, подслащенную, что старожилам, как наказание. Благо, что теплиц понастроили в семидесятых и свой овощ почти круглый год от Сусумана до Палатки.

Назаров, словно конь в рудничной подклети, крутил и крутил ежедневно сложный производственный механизм, вспоминая об отдыхе, только когда приезжали друзья. И уже не мог по-другому. И жалобы начальников участков выслушивал спокойно, старался помочь, но чаще, как на войне, он говорил им: вы уж поднапрягитесь там, братцы… И они напрягались, лепили, ремонтировали старье, нарушали технику безопасности, но снова вытягивали этот мифический план.

Работа пришлась Цукану по душе, он ее знал досконально и к технике старой привык, потому что старателям новой никогда не давали. В обмен на шины к автомобилю «Урал», которые залежались на складе, он сумел получить на Омчаке бухту кабеля. Когда прокинули отдельную электролинию от подстанции к вашгердам, то сразу улучшилась работа насосов. Рабочий на гидромониторе, завидев Цукана, тянул вверх большой палец. А лучшей похвалы и не надо.

Пришел наниматься на работу пожилой мужчина по фамилии Теремирин. Обычная процедура знакомства: где работал, да у кого, по какой статье в лагерь попал…

— За воровство. Понятно. А в зоне кем был?

Теремирин на короткий миг стушевался.

— В придурках ходил. Дело давнее. Зачем ворошить? — Следом взгляд пристальный, открытый, безбоязненный.

Вечером Цукан вспомнил: так это же Киря! Бригадир с лагпункта на Удалом. Летом пятьдесят второго появилось послабление в общем режиме, ларьки и возможность покупать хлеб, чай, сахар. Перед тем как попасть на Удалой, Цукан два года отработал в разведочной партии на шурфовке. Осенью и зимой били шурфы: вертикальные горные выработки прямоугольного сечения на всю толщу наносов до коренных пород и ещё около полуметра в коренных породах. Кормились по лагерным меркам в геологоразведке хорошо. Работа тяжелая, но с новизной и осмысленностью. А главное, всегда можно передохнуть. Лучше для заключенного и не придумать, разве что придурком в столовой.

Осенью переехали на новое место. В районе предполагаемой золотоносной россыпи выработки проходили по шурфовочным линиям, расположенным перпендикулярно простиранию россыпи. Дело непростое: для закладки взрывчатки ломами нужно продолбить в мёрзлой породе по диагонали забоя два шпура, глубиной около полуметра, затем длинными металлическими ложками выбрать всю каменную крошку. Взрывник из бытовиков Толян, вышедший недавно на свободу, любил рассказывать анекдоты про неверных жен и евреев. Он гордился своей зарплатой и северными надбавками год за два.

В тот октябрьский день Толян пришел на работу с похмелья. Всё делал небрежно и торопливо, трубы горели, и он думал, как бы ему опохмелиться. Он вставлял патроны аммонита с капсюлями-детонаторами и бикфордовыми шнурами нужной длины, сверху засыпал шпуры крошевом, утрамбовывал, поджигал концы шнуров. Цукан с напарником каждый раз по команде крутили ручной вороток, вытаскивали на поверхность и все разом отбегали на безопасное расстояние.

Они поняли по его голосу: что-то пошло не так. Видимо, не хватило бикфордова шнура, а лезть за новым Толик не захотел. Крикнул: тяните быстрее! Едва выскочив из шурфа, гаркнул — бегите! А сам замешкался, кинулся за полевой сумкой, поскользнулся и упал. Метров двадцать отбежали, когда сзади громыхнуло по полной. Осыпало градом земли и камней. А Толик лежал у шурфа на боку, он успел отбежать совсем немного, зажав в руке офицерский планшет. Один из камней проломил ему височную кость.

Шурфовщиков долго и нудно терзал начальник по режиму, искал злой умысел, пугал новым большим сроком.

— Да разве найдешь там, где ничего не положил.

— Шутник? В БУР захотел!..