Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке

– Это совершенно иррационально, – ответила Трой. – Нельзя найти этому разумное объяснение. Просто я испытываю ужас перед смертной казнью. Я даже не уверена, что согласна с обычными аргументами против нее. Это нечто из области кошмаров. Вроде клаустрофобии. В детстве я обожала легенды Инголдсби[52]. Однажды мне попался рассказ о милорде Простаке и повешении. Эта история произвела на меня неизгладимое впечатление. Она мне снилась по ночам. Я не могла избавиться от нее. Я без конца перелистывала страницы книги, зная, что наткнусь на нее, страшась ее, но тем не менее перечитывая вновь и вновь. Я даже нарисовала ее.

– После этого должно было стать легче.

– Я бы так не сказала. Полагаю, большинство людей, даже наименее впечатлительных, держат в голове какую-то страшилку. У меня всегда была вот эта. Я говорила о ней и раньше. И поэтому, понимаете, когда мы с вами столкнулись в том расследовании и оно закончилось арестом знакомого мне человека… – Ее голос дрогнул. – А потом суд, и в итоге… – Трой нервным движением коснулась его головы. – Вы не виноваты. Но все равно, мне не нравится, что вы в этом участвовали.

Аллейн потянул ее руку к губам.

Наступила полная тишина. Все, что он когда-либо чувствовал: нервная дрожь и трепет предвкушения, глубокая скорбь и мелкие неприятности, величайшая радость и крохотные удовольствия, – все лишь предвосхищало этот момент, когда ее рука таяла как воск в тепле его губ. Аллейн склонился над ней. По-прежнему прижимая ее руку к губам, словно талисман, он пробормотал:

– У нас все получится. Клянусь, что получится. Не может быть, чтобы я один это чувствовал. Трой?

– Не сейчас, – прошептала Трой. – Остановитесь. Прошу вас.

– Нет.

– Пожалуйста!

Он взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал в губы, чувствуя, как она пробуждается от его поцелуя. Потом отпустил ее.

– И не думайте, что я стану просить прощения, – сказал Аллейн. – Вы не имеете права вот так взять и похоронить все это. Вы чересчур разборчивы, моя дорогая. Я – тот, кто вам нужен, и вы это знаете.

Они молча смотрели друг на друга.

– Вот то, что требовалось, – прибавил Аллейн. – Самоуверенный самец.

– Самоуверенный индюк, – нетвердым голосом вымолвила Трой.

– Да, да, я знаю. Но во всяком случае, вам это не показалось невыносимым. Трой, ради всего святого, неужели мы не можем быть честны друг с другом? Когда я целовал вас, вы вспыхнули, как пламя. Мог ли я представить себе это?

– Нет.

– Словно все ваше тело кричало, что вы меня любите. Как же мне после этого не быть самоуверенным?

– Как же мне не содрогаться?

Когда он увидел, что она действительно потрясена, его вдруг захлестнула нестерпимая волна сочувствия.

– Простите. Простите, – пробормотал он.

– Позвольте мне сейчас уйти, – проговорила Трой. – Мне надо подумать. Я постараюсь быть честной. Уверяю вас, мне не верилось, что я могла бы вас полюбить. Меня всегда приводило в негодование, что, когда бы мы ни встречались, вы так настойчиво утверждали свои чувства. Я не понимаю физической любви. Не знаю, как с ней быть. Я напугана, и это факт.

– Вам надо идти. Я поймаю такси. Подождите минутку.

Он выбежал и остановил такси. Когда вернулся, Трой стояла перед камином, держа в руке свою шапочку и выглядела маленькой и потерянной. Он принес ей пальто и бережно накинул на плечи.

– Я проявила слабость, – сказала Трой. – Согласившись прийти, я думала, что смогу держаться спокойно и равнодушно. Вы выглядели таким усталым и задерганным, почему было не доставить вам удовольствие? А теперь видите, что получилось?

– Небеса разверзлись, и звезды упали на землю. Я чувствую себя так, словно за последний час обежал вокруг земли. А теперь вы должны покинуть меня.

Он проводил ее до такси. Закрывая дверцу машины, Аллейн сказал:

– Ваш самый преданный самоуверенный индюк.

Аллейн командует парадом

Когда Аллейн вошел в кабинет помощника комиссара, часы пробили без четверти девять.

– Приветствую, Рори.

– Добрый вечер, сэр.

– Как вы, без сомнения, заметили своим наметанным глазом, мой секретарь отсутствует. Так что можете сойти с официальной ноги. Садитесь и раскуривайте трубку.

– Спасибо, – сказал Аллейн.

– Немного нервничаете?

– Немного. Я буду выглядеть отъявленным ослом, если они окажутся не на высоте.

– Бесспорно. Это крупное дело, старший инспектор.

– Разве я не понимаю, сэр!

– Кто пойдет первым?

– Сэр Герберт и леди Каррадос.

– А кто-нибудь уже приехал?

– Все, кроме Димитри. Фокс рассадил их по разным комнатам. В своем кабинете, в моем, в приемной и в комнате регистрации арестованных. Как только явится Димитри, Фокс придет и доложит.

– Хорошо. А тем временем еще раз повторим план действий.

И они стали повторять план действий.

– Что ж, – произнес помощник комиссара, – рискованно, но может сработать. Мое мнение: все зависит от того, как вы за них возьметесь.

– Благодарю вас, сэр, за эти ободряющие слова, – мрачно сказал Аллейн.

Часы в кабинете пробили девять. Аллейн выбил трубку. Послышался негромкий стук в дверь, и вошел Фокс.

– Мы все готовы, сэр, – сказал он.

– Хорошо, Фокс. Проводи их сюда.