Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

— Но я уже давала показания на этом чертовом суде и сказала, что никогда не слыхала об этой женщине!

— Не думаю, что тебе безоговорочно поверили, — сухо заметил муж. — Если у тебя были дела с Жизелью, можешь не сомневаться — полиция их обнаружит.

Сесили сердито приподнялась:

— Может быть, ты думаешь, это я убила ее — вот так ни с того ни с сего встала и стрельнула в нее из трубки. С ума сойти!

— Вся эта история кажется чистым сумасшествием, — задумчиво согласился Стивен. — Но я хочу, чтобы ты осознала, в каком ты положении.

— В каком еще положении? Нет никакого положения. Ты не веришь ни одному моему слову. Это отвратительно. И с чего это ты вдруг стал так обо мне заботиться? Можно подумать, тебе есть дело до того, что будет со мной! Ты меня терпеть не можешь. Ты меня ненавидишь. Ты будешь счастлив, если я завтра умру. Зачем притворяться?

— Не надо преувеличивать. Можешь считать меня старомодным, но я, между прочим, действительно забочусь о своем имени. И можешь меня презирать за столь несовременные понятия. Но что есть, то есть.

И, резко повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты.

В висках стучало. Мысли одна за другой пробегали в сознании:

«Терпеть не можешь? Ненавидишь? Да, это почти так. Буду я счастлив, если она завтра умрет? О, Боже, да! Я бы почувствовал себя узником, выпущенным из тюрьмы. Какая странная, гнусная штука жизнь! Когда я впервые увидел ее в „Сделай это сейчас“, каким ребенком, каким прелестным ребенком она казалась! Такая светлая, такая милая… Молодой идиот! Я просто с ума по ней сходил — идиот… Она казалась очаровательной, нежной, а на самом деле все время была такой, как сейчас, — вульгарной, злобной, испорченной дурой. Теперь я даже не замечаю ее обольстительности».

Он свистнул, и к нему подбежала собака, спаниель, и посмотрела на него преданными обожающими глазами.

— Милая старая Бетси, — проговорил он и погладил длинные мохнатые уши. «Чудно, что женщину из презрения называют сукой, — подумал он. — Такая сука, как ты, Бетси, стоит чуть ли не всех женщин, каких я видал в жизни».

Нахлобучив на голову старую рыбацкую шапку, он вышел с собакой из дому.

Бесцельная прогулка по имению постепенно успокаивала его взвинченные нервы. Он потрепал по гриве своего любимого гунтера[48], перекинулся парой слов с конюхом, зашел на приусадебную ферму и поболтал с женой фермера. Сопровождаемый Бетси, он шел по узкой аллее и вдруг увидел Венецию Керр — на гнедой кобыле.

Верхом Венеция выглядела особенно привлекательно. Лорд Хорбери смотрел на нее с восхищением, нежностью и таким чувством, какое испытываешь, вернувшись после долгих скитаний домой.

— Привет, Венеция, — сказал он.

— Привет, Стивен.

— Где была? Объезжала владения?

— Да. У нее славный шаг, правда?

— Высший класс. Ты не видела мою двухлетку, которую я купил в Чэттисли?

Они несколько минут толковали о лошадях, потом он сказал:

— Кстати, Сесили здесь.

— Здесь, в Хорбери?

Венеция никогда не показывала своих чувств, но сейчас в голосе ее послышалось изумление.

— Да. Объявилась вчера вечером.

Наступило молчание. Прервал его Стивен:

— Венеция, ты была на дознании. Как… гм… как оно прошло?

Она на мгновение задумалась.

— Ну, как сказать, понимаешь, никто ничего особенного не говорил.

— Полиция не делала заявлений?

— Нет.

— Наверно, это было не слишком приятно? — спросил Стивен.

— Ну, удовольствия в этом мало. Но ничего ужасного. Коронер был довольно любезен.

Стивен рассеянно хлестнул прутом по живой изгороди.

— Послушай, Венеция, есть ли предположение — то есть у тебя, — кто это сделал?

Венеция Керр медленно покачала головой.

— Нет. — Она умолкла, подыскивая лучший и самый тактичный способ выразить свою мысль. Наконец она нашла нужные слова и усмехаясь сказала: — Кто бы ни сделал, во всяком случае, это не Сесили и не я. Это наверняка. Она бы увидела, что это я, я бы увидела, что это она.

Стивен тоже усмехнулся.

— Значит, все в порядке, — повеселев, заключил он.

Он хотел свести все к шутке, но она услышала в его голосе облегчение. Стало быть, он думал об этом…

Она отогнала неприятные мысли.

— Венеция, я знаю тебя давно, — проговорил Стивен. — Ведь так?

— Гм, да. Помнишь, как в детстве нас гоняли на эти ужасные танцевальные классы?

— Неужели же нет! Я чувствую, что могу поговорить с тобой…

— Конечно, можешь. — Она умолкла и потом спокойным, деловитым тоном спросила: — О Сесили, вероятно?

— Да, послушай, Венеция. Сесили была каким-либо образом связана с этой Жизелью?

— Не знаю, — медленно проговорила Венеция. — Не забывай, я была на юге Франции. Сплетни из Ле-Пинэ до меня еще не дошли.

— А что ты думаешь?

— Откровенно говоря, я бы не удивилась.

Стивен задумчиво кивнул.

— А почему это тебя тревожит? — осторожно спросила Венеция. — Вы ведь, по сути, живете раздельно. Стало быть, дело касается ее, а не тебя.

— Пока она моя жена, дело касается и меня.

— А ты не можешь… гм… добиться развода?

— То есть дать ей повод? Сомневаюсь, что она на это согласится.

— Ты бы развелся с ней, если бы это было возможно?

— Если бы у меня был предлог, конечно, развелся бы, — мрачно ответил он.