Смерть в прямом эфире

– Нет, – тут же отвечает собеседник, по-прежнему явно злясь на ситуацию. Затем его черты смягчаются – настолько, что Вэл становится физически больно, что она испытывает желание отстраниться от его любви и понимания. Ей так долго в одиночку приходилось нести груз вины. Но теперь Маркус предлагает разделить это ужасное чувство. – Китти – моя подруга. Я скучаю по ней. Она заслуживает справедливости.

Оба парня на стороне Вэл. Она ошибалась, подозревая их. Следовало понять уже по реакции на их выходку гостей торжества в бальном зале, что те не рады их присутствию. Что оба не являются частью возможного заговора.

Понимание, что она не одна, придает Вэл сил. Она никогда не была одна.

Что ж, сбежать в очередной раз и разобраться со всем самой не получилось. Значит, следует остаться и докопаться до истины. Потому что Маркус прав: Китти заслуживает справедливости. И все они заслуживают ответов. Нельзя отнимать у других возможность обрести наконец покой.

Поэтому Вэл набирает воздух в легкие и задерживает дыхание до тех пор, пока они не начинают гореть. Иррациональные страхи часто коренятся в реальных вещах. Настало время выяснить, почему она так боится спускаться в подвал.

– Спасибо, но вы можете сделать для меня нечто более важное. Посмотрите кассету. И подтвердите, правда ли я видела то, что мне кажется невероятным.

Маркус кивает. Хави ободряюще улыбается. И они оба провожают подругу к лестнице, занимая место часовых на верхнем пролете.

– Мы останемся на этом этаже, чтобы услышать твой крик и поспешить на помощь, если потребуется. – Хави вскидывает кассету, показывая, что в кои-то веки планирует выполнить просьбу без понуканий. – Внизу просто комната с экраном. Никаких дверей, чтобы запереть тебя там, ничего похожего. Никто не причинит тебе вреда.

Вэл жалеет, что не разделяет оптимизма собеседника, но всё же, наконец, смотрит в подвал. Ее накрывает волна головокружения, зрение мутится, отчего ступени сужаются и растягиваются, проглоченные тьмой, будто голодной глоткой. Затем делает шаг вниз. И еще один. Гравитация жадно вцепляется в руки и ноги, каждая новая ступенька всё глубже засасывает на дно.

И наконец Вэл оказывается на месте, преодолев лестничный пролет, с площадки которого на нее еще смотрят Хави и Маркус. Никто никого не глотал, можно в любой момент развернуться и взбежать наверх. Девушка с трудом заставляет себя махнуть союзникам, успокаивая их. Они отвечают тем же. Дверной проем, ведущий в подвал, не перегорожен дверью, позволяя увидеть, что за порогом царит кромешная тьма.

– Свет включается при движении, – громко поясняет Хави.

Вэл делает шаг внутрь. Раздается тихий шорох, точно по полу протащили отрез материала, а затем ослепительно вспыхивают лампы. В помещении абсолютно пусто, если не считать деревянного стула в центре. Белые стены и пол, яркое освещение на потолке. Хотя один диод, кажется, перегорел. Но нет, это камера, замаскированная среди панелей.

В стене справа видна еще одна дверь – идеальный прямоугольник, ведущий в пустоту, в непроглядную мглу. Но Хави же говорил, что никаких других помещений внизу нет. Да и дом не тянется в том направлении. Если только подвал не расширили либо сама Вэл не запуталась в сторонах света.

Она не приближается к проему. Просто не может. И не хочет. Ее отвагу и решительность, подтолкнувшие спуститься сюда, поглотила тьма за порогом разверстой двери.

От страха всё тело одеревенело. Нет, дело не только в страхе. Воздух стал таким ледяным, что можно рассмотреть облачка пара, срывающиеся с губ при дыхании. Из-за холода болят даже суставы пальцев. Шрамы от ожогов проступают снежной белизной – они хранят воспоминания, которые утратил разум.

Когда Вэл снова поднимает взгляд, то видит в дверном проеме женщину: ее лицо настолько невыразительное и плоское, будто спроектировано специалистами. Мимо нее можно завтра пройти на улице и не узнать. Либо, наоборот, замечать сходство в каждой встречной до конца жизни. Или же всё сразу.

– И давно ты здесь? – спрашивает шокированная Вэл.

– Целую вечность, – отвечает незнакомка.

Ее голос доносится раньше, чем, с небольшой задержкой, меняется выражение лица. Наверное, дезориентация всё еще путает мысли. Вэл встряхивает головой, стараясь прийти в себя. Это не дверь, и не может быть ею, потому что за порог не падает свет от ламп, не образует игры теней. За собеседницей же клубится кромешная тьма.

В мозгу щелкает осознание: это же экран. Вэл хватается за это понимание, чтобы вернуться в реальный мир. Она видит трансляцию, а не дверь в пустоту. Подвал именно того размера, какого и должен быть. Ведущая подкаста готовится провести интервью.

– Ты постарела, – заявляет та с ноткой обиды в высоком и звонком голосе, а затем корчит такую по-детски расстроенную гримасу, комично выглядящую на взрослом лице, что Вэл едва не смеется.

Однако что-то по-прежнему вызывает опасения.

– Так обычно и случается, – пожимает она плечами. – Итак, мы здесь для интервью. Для подкаста. Думаю, ты уже знаешь, кто я такая. Теперь представься сама.