Смерть в Сонагачи

Нужно прекратить это, ведь их услышат… Лали обхватила Дургу обеими руками и стиснула изо всех сил. Запястье, наверняка сломанное, горело от боли. Она поволокла Дургу через дорогу, моля о том, чтобы их никто не заметил. Один шанс на свободу, один только шанс — это все, о чем она просила.

Когда полотно шоссе осталось позади, Лали потащила воющую Дургу дальше, продираясь сквозь щетинистый подлесок. Соня вышла из своего укрытия за валуном. Увидев ее, Лали отпустила Дургу и с трудом перевела дух. Присела на корточки, пытаясь успокоить бешеный стук сердца. Дурга тихо скулила рядом с ней. Звуки пронзали душу, вызывая мрачные воспоминания о ритуальном плаче женщин во время церемонии кремации в родной деревне.

— Нам надо двигать отсюда, — сказала Соня, и Лали впервые увидела, как страх исказил безупречное лицо. — Они знают, что мы убежали, и этого достаточно, даже если они не обнаружили… кое-что другое.

Лали не понимала, что Соня имеет в виду, пока не посмотрела на матерчатый мешочек, все еще зажатый в кулаке.

Она заставила себя подняться и с трудом подняла Дургу. Соня шла впереди, пробираясь сквозь подлесок; сухие ветки и листья хрустели у нее под ногами. Лали следовала за ней, как за светом маяка. Рыдания Дурги не стихали — столь велика была ее потеря, и Лали крепко сжимала маленькую ручонку. Она слышала крики преследующей толпы, но, возможно, все это существовало только в ее воображении — люди с фонариками и палками, вечные ее преследователи.

К тому времени как они добрались до пустоши, Дурга перестала плакать, но Лали не стало легче — она чувствовала, как на плечи навалилась усталость, накопившаяся за всю ее жизнь. Хотелось лечь на землю, на постель из опавших листьев, и забыться. Но она знала, что это небезопасно. Закрывая глаза, она по-прежнему слышала звуки погони.

Соня молчала.

— Где Рэмбо? — тяжело дыша, спросила Лали. — Где Рэмбо?

Блондинка не ответила. Спустя какое-то время она замедлила шаг и сказала:

— Нам нужно как-то выбираться отсюда.

Она вышла на шоссе и попыталась поймать попутку. Лали, державшаяся с Дургой в тени, слышала, как мимо проехало несколько больших машин. Она видела, как Соня размахивает руками, привлекая внимание. Белокурая женщина на пустынном шоссе — Лали знала, чем это чревато. Но отчаянно надеялась, что после всего случившегося на них не обрушатся новые напасти.

Наконец их подобрал грузовик, за рулем которого сидел пожилой сикх. Они втроем устроились в кузове, частично накрытом черным брезентом. Лали лишь мельком увидела лицо шофера в боковом зеркале, когда Соня торопливо заталкивала их с Дургой в машину. Суматоха, казалось, немного утихла. Водитель, возможно, выбрал более длинный маршрут, спасая пассажирок от неизбежной облавы.

Долгое время висело молчание. Наконец Соня вздохнула и спросила:

— Тебе есть куда пойти?

Лали кивнула.

— Эта жирная сука, твоя мадам, по уши в этом деле, — продолжила Соня. — Если вернешься в Сонагази, тебе конец. Лучше найди другое место.

Лали снова кивнула, подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом.

Даже в этой невыносимой жаре Дургу познабливало. Лали посмотрела на малышку и снова окунулась в свои мысли. Надо придумать, куда пойти. Всю свою жизнь она мечтала сбежать — иногда расплывчато, а порой со всей решимостью. Но ей никогда не приходилось всерьез задумываться о том, куда она пойдет, где сможет найти убежище. Когда Лали выходила за пределы Сонагачи, она разглядывала окна домов, особенно по вечерам. Сцены повседневной жизни — жизни, которую ей не суждено познать и прожить, — запечатленные на этих мирных картинах в оконных переплетах, казались ей утопией. Женщина на кухне, экран телевизора с новостями, дети за игрой или за письменным столом, сонно склонившиеся над учебниками, — ручеек простых будничных вечеров. Столько окон и дверей в этом душном, раскаленном городе, а пойти ей некуда.

Лали покосилась на Дургу. Девочка в оцепенении смотрела сквозь щели в брезенте. Вот еще одна бедолага, кому некуда податься, и гораздо более ценный и востребованный экспортный товар, чем она.

Возможно, Соня подумала о том же, потому что сказала:

— Я могу забрать ее с собой. Я знаю, где она будет в безопасности. Ты тоже можешь пойти со мной, если хочешь.

Лали с недоверием посмотрела на блондинку. Такой доброй она ее еще никогда не видела, и если прислушаться, в ее приглашении звучали нотки горечи, как будто она делала его неохотно. Лали отрицательно покачала головой. Она не хотела идти с Соней и тем более не хотела оставлять с ней Дургу. Но крыши над головой у нее нет, а значит, нет и выбора.

— Куда ты ее отвезешь? — прошептала она.

— Ваша мадам Дипа, ты ей доверяешь?

Лали кивнула.

Соня посмотрела на нее и сказала:

— Это лучшее, что мы можем сделать.

Лали чувствовала, как ночной воздух проносится над головой. Грузовик несся, как страшный левиафан, по пустынным улицам.

Глава 42