Смерть в стекле

У Брайди от жары кружится голова.

Перед глазами всплывает картина прошлого.

Словно время с тех пор остановилось.

Светлая узкая комната в полуразвалившейся старой хижине. Брайди, снова маленькая девочка, держит в руках таз, наполненный водой и кровью. Руки трясутся от страха и напряжения, так и норовят выронить таз, огромный, чуть ли не больше самой Брайди. Гидеон, снова юный, обливается потом, пытаясь зашить женщину, которую он вспорол…

– Сегодня, – провозглашает доктор Гидеон Имс, – у нас случай неприятной окклюзии. Ничего необычного. Всего лишь непроходимость мочевых путей. Но окклюзия вызывает у меня особый интерес.

Доктор Имс обращает взгляд на санитара.

– Мистер Хиндл, будьте любезны, приподнимите мошонку пациента, и мы приступим.

Работая, Гидеон рассказывает всевозможные истории из медицинской практики. Ведет себя так, словно общается с гостями на званом ужине. Голос у него теплый, располагающий, и медицинская братия зачарованно вытягивает шеи. А Гидеон демонстрирует попеременно то элегантность манеры художника, творящего изящными мягкими мазками, то будничную сноровку кузнеца, подковывающего лошадь.

Брайди вместе с остальными восхищенно наблюдает за ходом операции. Лишь один представитель публики – покойный боксер в заднем ряду – отводит глаза от операционного стола. Одно дело – кровь, пролитая в разгар поединка: на это, разумеется, он реагировал спокойно; другое – смотреть на кровь в холодном освещении анатомического театра. Он предпочитает разглядывать столы и блоки, наборы хирургических инструментов и зрителей, расположившихся ярусами. Руби отмечает, что общество здесь собралось разношерстное. Есть среди публики неопрятные, есть самые обычные, а есть – ну просто щеголи.

Все эти люди – джентльмены, извлекающие пользу из того, что могут дать образование, усердие и деньги. Джентльмены разные по способностям и по интеллекту; а по характеру – прямые, волевые или же посредственные. Джентльмены, рожденные быть врачами или выбравшие профессию врача по принуждению. Джентльмены, пришедшие сюда посмотреть, как проводит операцию другой джентльмен, и не скрывающие своего интереса. Руби поворачивается к Брайди. Бакенбарды на ее щеках перекосились, жилет на ней трещит по швам, брюки скроены не по фигуре. Но взгляд зеленых глаз тверд и невозмутим, подбородок вскинут, плечи расправлены – сама себе командир. Она внимательно следит за тем, что происходит за операционным столом. С полнейшим самообладанием. Несмотря на смятение, что наверняка всколыхнулось у нее в душе, как только она снова увидела того чудовищного изувера.

Руби абсолютно уверен, что из присутствующих в операционном зале Брайди больше остальных имеет право находиться здесь.

* * *

Публика покидает анатомический театр, ассистенты убирают хирургические инструменты, санитар вытирает шваброй пол. Брайди отстает от хлынувшей в дверь толпы. Она поднимает воротник сюртука и низко надвигает на лоб шляпу.

И вдруг замечает его. Он стоит у операционного стола и о чем-то оживленно беседует. Викарий Кридж из Хайгейтской часовни. Сегодня он одет так же убого, как и в тот день, когда представился ей священником. Но теперь Брайди ясно понимает, кто он есть на самом деле: медик. Губы его не кривятся в ухмылке, но во всем остальном это тот самый тип: худой, с непомерно большой головой и в целом внешне неприятный. Мнимый викарий стоит в компании других таких же молодых нечестивцев, курит и треплет языком. Дюжий санитар, орудуя шваброй, заодно выпроваживает зрителей. Кридж бросает сигару в ведро с водой, нахлобучивает шляпу и устремляется к выходу.

Брайди спешит следом, протискиваясь сквозь гомонящую, медленно движущуюся толпу. Проходя мимо ведра, она наклоняется и выуживает брошенную Криджем сигару. Дешевое курево, в большом почете у студентов-медиков: «Гусарская смесь».

Брайди торопливо выходит из операционного зала. Криджа нигде не видно. Потом ее взгляд снова натыкается на него – в вестибюле, возле широкой дубовой лестницы. На нее напирают со всех сторон, но она все равно останавливается.

В распахнутых дверях стоит Гидеон Имс.

Прижимаясь к стене, Брайди ближе подбирается к нему.

Гидеон ждет, когда подадут его экипаж. Его окружает толпа. Мужчины пожимают ему руку, смеются над его шутками. Некий молодой врач представляет Гидеону свою супругу. Тот улыбается женщине, целует ей руку, пальцами касаясь ее кожи поверх манжеты перчатки. Она краснеет, и его улыбка становится шире.

Должно быть, почувствовав, что за ним наблюдают, Гидеон оборачивается.