Смерть в сумасшедшем доме

– Мне необходимо подумать, – сказал Бертрам. – Надеюсь, когда все закончится, у меня будет повод выразить вам обоим искреннюю благодарность. Я понимаю, что вы ведомы стремлением к правосудию, и ценю это уже сейчас. – С такими словами он нетвердым шагом вышел из комнаты.

– Ох уж эти Стэплфорды! – вздохнул Рори. – Сколько раз они заставляли меня жалеть о том, что я переехал на юг из своей родной Шотландии. Ладно, теперь я намерен отправиться спать и советую тебе последовать моему примеру, лэсс. Не сомневаюсь, твой хозяин к утру придумает гениальный план.

Последние слова он произнес с нескрываемым сарказмом, и мне ничего не оставалось, как с ним согласиться: гениальным план мистера Бертрама вряд ли окажется.

В ту ночь я заснула не сразу и спала беспокойно – меня мучили мысли о том, что принесет нам утро, – а когда проснулась, в окно светило солнце и от небесной голубизны захватывало дыхание. Выглянув на улицу, я увидела бодро спешивших по делам горожан, воспрявших духом от чудесной погоды. Это напомнило мне о том, что, несмотря на наши личные переживания и неурядицы, в мире все всегда продолжает идти своим чередом. Всего лишь несколько дней назад, таким же утром, мисс Уилтон смотрела из окна своего номера на ту же улицу и даже представить себе не могла, что это последняя гостиница, в которой она проснется, и что ей никогда не вернуться домой.

В общем, спускаясь на завтрак в гостиничный ресторан, я пребывала в меланхолическом настроении. Бертрам уже сидел за столиком. Я сомневалась, что теперь, после смерти Беатрис, правила приличия позволяют мне здесь появиться, но гостиница, в конце концов, общественное место, а моего фальшивого статуса компаньонки никто не отменял, так что я села напротив своего нанимателя. Рори, разумеется, не имел возможности к нам присоединиться, будучи дворецким.

Мистер Бертрам решительно снес ножом верхушку вареного яйца.

– Я знаю, что нам делать дальше, – не менее решительно заговорил он. – Мы с тобой, Эфимия, нанесем визит доктору Франку в том доме умалишенных и спросим у него без обиняков, что случилось с Софи. Я скажу, что мне лишь недавно стало известно о ее существовании, поскольку наш отец скоропостижно скончался, не успев ничего рассказать, и потому я желаю знать, от чего она умерла.

– Это будет как-то уж слишком прямолинейно… – заметила я.

– Мы оставим у портье записку, в которой сообщим, куда направляемся, – не обратил внимания Бертрам, – а ты, если пожелаешь, можешь послать весточку мистеру Эдварду. Я сошлюсь на него, если ситуация в доме умалишенных станет угрожающей. Вот видишь, я все продумал.

– Но если доктор Франк каким-то образом причастен к смерти Софи, вы же не ждете, что он в этом признается? – спросила я. – Мы с ним уже встречались, он был в курсе, кто вы такой, и даже виду не подал, что нервничает или готов защищаться.

– Он не позволил нам осмотреть дом умалишенных, вопреки всем требованиям Беатрис, – напомнил Бертрам.

– Но мы все равно ничего подозрительного не нашли бы. Доктор Франк сказал, что их инспектирует Комиссия по делам душевнобольных и ее представители могут нагрянуть в любое время без предупреждения.

Бертрам вздохнул:

– Ты очень наивна, Эфимия. Немного денег в нужные руки – и руководство дома умалишенных всегда будет знать, в какой день ждать инспекцию. У секретарей и прочих рядовых служащих слишком маленькое жалованье.

– В любом случае, я думаю, ваш план слишком прямолинеен.

– Что ж, так или иначе, я отправлюсь туда сразу после завтрака, – заявил мистер Бертрам. – Ты можешь поехать со мной или остаться в гостинице. В конце концов, вы с Рори и так уже много сделали, а расследование касается нашего семейного дела, и я должен заняться им лично.

Это упрямое выражение лица было хорошо мне знакомо. Именно с таким лицом он отказывался верить моим доводам о том, что «Белые сады» нуждаются в ремонте.

– Я еду с вами, – сказала я. – Дайте мне несколько минут на сборы.

Поднявшись в свой номер, я накинула пальто и поспешила обратно в вестибюль, к стойке портье. Мистера Бертрама в поле зрения не было, так что с помощью своего друга Джорджа я выяснила по адресу нужный номер у телефонистки и попросила меня соединить. Рука, которой я сжимала телефонный рожок, заметно дрожала. Прошла целая вечность, прежде чем на другом конце провода раздался приятный женский голос.

– Могу я поговорить с миссис Мейсон? – спросила я.

– По какому вопросу? – поинтересовалась незнакомая женщина.

– Я была у вас несколько дней назад, поскольку сейчас подыскиваю достойное заведение для дочери. Мне бы не хотелось называть свое имя.

– Разумеется, мэм.

В рожке раздались щелчки, и я услышала голос сестры-распорядительницы:

– Чем могу помочь?

– Я никак не приму окончательное решение, миссис Мейсон. Мне не дают покоя мысли о том, что с моей девочкой будет дальше, когда она вырастет. Быть может, мне стоит поговорить с кем-то из ваших воспитанников, переведенных в лечебницы для взрослых?

– Понимаю вас, – сказала миссис Мейсон. – Но мы обязаны соблюдать конфиденциальность.