Смерть за стеклом

– Обратите внимание на характерный язык тела Гарри: сгорбленные плечи, сжатые челюсти – классическая поза квазиагрессивности, выраженная в полускрытой угрозе с подтекстом душевной ожесточенности. Мы наблюдаем нечто подобное в мире животных, когда большому зверю не достается лучший кусок добычи. Руки Гарри сложены в локтях. Точно так же лев или тигр переносит центр тяжести на задние лапы, демонстрируя пассивность и одновременно готовность быстро и жестоко расправиться с обидчиком.

Крикливая, чумовая пустоголовая куколка Хлоя состроила умную мину.

– Ты хочешь сказать, что наш Газза несколько спал с лица?

– Именно, Хлоя, его высмеяли и отодвинули.

Гарри чувствовал себя не только осмеянным. От ярости он потерял дар речи – в душе клокотали обида и гнев.

– Ну да, вот так, – выдавил он из себя.

– Пойми, Газза, – не унималась Келли, – я ничего не имею против тебя. – Просто сказала то, что сказала.

– Ладно… Кто хочет чаю? – Он отвернулся от «арестантов», но от камер спасения не было, и зоркий объектив проводил его на кухню. На глазах у Гарри блестели слезы; он так сильно прикусил губу, что выступила капля крови.

Как она посмела? Невероятно! Не его вина, что они расстались с матерью Рикки. Что было делать? Не торчать же двадцать четыре часа в сутки рядом с их домом? У него своя жизнь – ну и что? Он любит своего мальчугана! Келли не имела права! Абсолютно никакого!

День семнадцатый

10.00 утра

Лейла вернулась на свою работу, но ровно через час ушла.

Возвращаться на прежнее место? Невероятно! Ужасно! Тошно!

В доме и даже раньше – с тех пор, как она с восторгом узнала, что отобрана «Любопытным Томом», Лейла не хотела думать о том, чем станет заниматься через три дня после того, как выйдет на волю. Правда, позволяла себе помечтать и воображала, как на нее сыплются предложения демонстрировать сногсшибательную одежду или вести телепрограммы о косметике и альтернативной культуре. Хотя в жуткие моменты страха и сомнений опасалась, что придется пописывать в желтые газетенки или отстаивать в дискуссиях на радио хипповые манеры. Но не могла вообразить, что придется возвращаться на работу.

Действительность оказалась жестокой: Лейла никого не интересовала. Главным пунктиком первых двух недель «Любопытного Тома» стал взлет и эффектное падение Воггла. Но и эта история уже канула во вчерашнем дне. Шоу шло своим чередом. Лейла интересовала прессу постольку, поскольку могла рассказать о Воггле, а когда утих интерес и к этой скандальной теме, превратилась в красивую, но никому не нужную хиппи. Первую неудачницу, выставленную из дома.

Девчонку, которая кропала дерьмовые стишки и была помешана на собственной неотразимости и соблазнительности.

Именно такой ее показывал «Любопытный Том», если вообще допускал на экран. Глупой, вздорной зазнайкой, с которой мирило одно – ее сексапильность. Но история Воггла задвинула сексуальные примочки на задний план, и с тех пор даже эта крапленая карта перестала играть.

Совсем некстати ее понесло в исповедальне: зачем-то оповестила весь мир, что у нее вокруг ануса воспалились блошиные укусы. А мерзавка Джеральдина из всей ее речи выбрала один-единственный кусок, чем моментально уничтожила сексуальную привлекательность Лейлы.

Лейла рассчитывала на звездное будущее, но через две недели возвратилась проигравшейся в пух и прах. Даже друзья теперь смотрели на нее иначе.

– Неужели ты не могла остановить ребят, чтобы они не бросались на Воггла? – спросил самый категоричный. – Он же, в сущности, прав. Какая разница между лисой и блохой?

А мать покачала головой и сказала:

– Надо было позволить Дэвиду прочитать стихотворение. Отказ выглядел очень манерным.

Жизнь пошла прахом. И ради чего? Лейлу ни во что не ставили, но еще сильнее угнетало, что она оказалась на мели. «Любопытный Том» не платил участникам программы (кроме одного – победителя). Пока они находились в доме, выдавалась крошечная стипендия, позволявшая расплачиваться за аренду и ссуды, – и это все. Подразумевалось, что бывшие участники шоу должны заботиться о себе сами. Но Лейла получила одно-единственное предложение – позировать обнаженной для мужских журналов. В конце недели, когда потребовалось идти за покупками и платить по счетам, она поняла: придется попроситься на прежнюю работу – продавщицей в дизайнерское ателье мод.

– Зачем тебе это надо? – спросил ошарашенный менеджер. – Ты такая знаменитая. Две недели каждый вечер показывали по телику. Все должно само идти в руки!

Никто не мог поверить, что после двух недель на телевизионном экране Лейла могла согласиться на место продавщицы. Но пришлось. В ателье обрадовались, что у них появилась своя звезда. И радовались до тех пор, пока не обнаружили, что в торговом зале полно придурков, которые пришли, чтобы только поглазеть из-за вешалок на бывшую знаменитость.

– Я голосовал против тебя, – хихикнул прыщавый подросток. – Два раза звонил.

– А я видел твою сиську, когда ты пошла в душ, – похвастался другой.

– Слушай, а Келли трахалась с Хэмишем?