Смертельно безмолвна

Внезапно происходит нечто странное: мои руки начинают двигаться в сторону, мне не подчиняясь. Они двигаются в сторону Эбигейл вместе со сжатым в пальцах заряженным пистолетом. Я ошеломленно распахиваю глаза.

– Нет, нет, что ты делаешь? Нет, Ари, нет!

Но Ари молча наблюдает, как я поворачиваюсь к Эби всем телом. В голове вскипает кровь, руки трясутся, но я ничего не могу сделать. Я не контролирую свои действия!

О боже! Распахнутые от ужаса глаза покрываются пеленой, я судорожно соображаю, как мне быть, что делать, у кого просить помощи, и понимаю, что помощь не придет. Мне никто не поможет, кроме меня самого, поэтому я обязан бороться. Я не поддамся, нет!

– Черт возьми! – рычу сквозь я стиснутые зубы, чувствую, как пот струями катится по подбородку, и испускаю стон. В голову приходит безумная идея, и я начинаю с неистовым рвением стрелять в воздух, надеясь, что, когда я наставлю дуло пистолета на Эбигейл, в магазине не останется патронов. Выстрелы разрывают тишину, пугают птиц, а я продолжаю опустошать обойму и едва не нажимаю на курок, когда перед глазами оказывается лицо плачущей Эбигейл.

– Беги, – еле слышно прошу я. Руки трясутся, сжимая пистолет. – Беги, пожалуйста!

Но она не может, Эби не в состоянии сорваться с места так же, как и я не в состоянии опустить оружие.

– Не делай этого с ним! – в отчаянии кричит Хэйдан. – Не поступай так с Мэттом, я прошу тебя, Ари, пожалуйста, не надо!

Ариадна лишь бросает в его сторону скучающий взгляд, и он отлетает на несколько метров.

– Я не сдамся, – бормочу я, – я не сдамся, не сдамся.

Ариадна подходит ко мне и треплет волосы. В ее глазах больше нет жизни, нет света. Они наполняются черной пеленой, будто краской. Что это за сила, что за демон сидит в ней? Я больше не вижу знакомых глаз, вижу лишь тьму.

Меня колотит и трясет. Я пытаюсь сказать хотя бы слово, чтобы образумить Ари и привести в чувство, но все тщетно, тщетно… Она касается теплыми губами моей щеки так чувственно и проникновенно, что огненная лавина проносится по моему телу.

– Стреляй! – шепчет она.

И я нажимаю на курок. Звучит оглушительный выстрел, самый громкий звук в моей жизни, и я пячусь.

Что я сделал? Не понимаю. Что я сделал? Ничего не вижу, не слышу.

Ариадна уходит, оставив горячий след пальцами на моей спине, а я внезапно вижу Эбигейл на земле – с дыркой в голове. Рядом алая лужа крови.

Хэрри вскакивает с земли, Джейсон тоже. Наши враги уходят, а я замер на месте, пребывая в трансе и видя происходящее как в замедленной съемке на повторе. Снова и снова. Снова и снова. Выстрел, падение. Выстрел, падение. Я просто стою и наблюдаю за тем, как мой брат качает в руках мертвое тело одиннадцатилетней девочки, и молчу.

Я убил ее. Убил Эбигейл Роттер. Сказал, что спасу. И убил.

– Мэтт… – Джейсон оборачивается, а я пячусь, закинув руки за голову. В груди растет нечто колючее, горячее, неистовое, оно пульсирует, орет, вопит, оно заставляет все во мне гореть от адской боли. Оно не дает дышать, я задыхаюсь. Хватаюсь рукой за горло, чувствую, как под пальцами сводит мышцы, меня шатает.

– Мэттью, постой!

Я срываюсь с места, словно обезумевший, я не соображаю и ничего не вижу. Несусь через лес, сквозь время и пространство, и единственное, что слышу, – выстрел, после которого я стал убийцей, а Эби – мертвецом. Я бегу изо всех сил, не испустив звука, не проронив ни слова.

Я не понимаю, сколько проходит времени и куда бегу. Лишь достав из кармана ключи, распахнув входную дверь, я осознаю, что пришел домой. В свой дом. Я взлетаю по лестнице, бегу в свою комнату. Замираю, вцепившись в волосы, и сгибаюсь пополам.

Я не мог этого сделать. Нет! Это очередная иллюзия Меган фон Страттен. Это обман. Я уверен. Я знаю, знаю, знаю…

– Нет! – ору я, запустив пистолет в стену. Звучит грохот, по комнате проносится эхо. Не верю, не могу поверить, это невозможно, так не должно было случиться. – Нет-нет! Нет!

Упираюсь лбом в стену и стучу по ней кулаком. Пальцы сводит, я все бью, и бью, и бью, и ору что есть мочи – до срывающегося голоса, до рези в глотке! Эбигейл.

– Я не хотел, – кричу я не своим голосом, зажмурившись, – не хотел!

– Я же велел тебе не возвращаться, пока ты… – Это отец. Он появляется в спальне неожиданно, и я испуганно поднимаю голову. Папа замолкает, смотрит на мое лицо, на мои руки и спрашивает: – Что с тобой? Что ты делаешь?

– Ничего.

Я смахиваю слезы. Лишь потом понимаю, что оставляю кровавые разводы на лице. Глаза отца округляются, он идет ко мне медленным шагом, будто я свирепое животное, готовое в любой момент напасть на него и вспороть ему глотку. Но я не сорвусь. Я держу все под контролем. У меня всегда все под контролем. Всегда. Всегда!

Импульсивно отворачиваюсь и стискиваю виски в ладонях до такой степени, что моя голова вот-вот взорвется, словно воздушный шар, или расколется, словно грецкий орех.

– Я не помог ей, не помог, – мямлю я, осматривая комнату невидящим взглядом.

– Кому, Мэтт? Что стряслось? – Отец шумно выдыхает. – Какого черта ты творишь?

– Все в порядке.

– Мэттью, что случилось?

– Все в порядке.

– Если ты сейчас не…