Смертельно опасны

Мартина ничего не сказала, просто убрала травы обратно в мешочек, висящий у нее на поясе. Она осталась рядом с Констанцией и время от времени бросала на нее многозначительные взгляды, как будто напоминая, что еще есть время передумать. Констанция поднялась по ступенькам помоста и подняла руку, призывая всех к молчанию.

– Мы должны молиться Всевышнему, и да исполнится воля Его, – сказала она, удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос. Некоторые из женщин сдавленно зарыдали, но, когда она опустилась на колени, последовали ее примеру. Мужчины тоже преклонили колени, убедившись, что оружие лежит под рукой. Те, кто нуждался в отпущении грехов, стянулись к священнику Констанции и следом за ним скрылись за узорной деревянной перегородкой, которая стала импровизированной исповедальней.

Микаил не присоединился к ждущим отпущения грехов, подтвердив подозрения Констанции в том, что его обращение в христианство осталось лишь уловкой. И все же он был хорошим человеком, и она понадеялась, что Господь проявит милосердие. Евнух стоял у оконной ниши, прислушиваясь к звукам осады, доносящимся снаружи.

– Моя госпожа! – воскликнул он вдруг. – Там что-то происходит!

Не успели его остановить, как он приоткрыл окно и вперил взгляд в темноту. А потом распахнул ставни во всю ширь.

Теперь уже они и сами слышали крики. Болдуин поспешил к окну.

– Толпу разгоняют всадники, мадам! Господь внял нашим молитвам!

В самую сердцевину людского моря врезались рыцари, заставив горожан броситься врассыпную. Вскоре во дворе остались лишь всадники да скорченные тела тех, кто оказался слишком медлителен или чересчур упрям. Гибель была столь близка, что Констанция не решалась поверить в избавление, пока не увидела все своими глазами. Стоя на коленях среди подушек подоконника, она проводила взглядом последних удирающих мятежников, но не успела обрадоваться спасению, как узнала того, кто командовал рыцарями. Словно ощутив взгляд Констанции, он посмотрел в ее сторону и тут же поприветствовал ее жестом, галантность которого немного подпортил лишь окровавленный клинок в его руке.

– Господь милосердный, – прошептала Констанция, опустившись на подушки. Мартина, стоящая рядом, спросила, кто это, и Констанция выдавила слабую, невеселую улыбку. – Его имя – Элиас ди Джезуальдо, и в нем мое избавление и моя погибель. Он явился как раз вовремя, чтобы спасти нам жизни, но наутро предаст меня в руки своего дяди – Танкреда ди Лечче.

Следующие четыре месяца выдались для Констанции тяжелыми. Она знала Танкреда довольно, чтобы полагать, что будет принята с лаской, – так и случилось. Танкред и его супруга Сибилла обращались с ней словно с почетной гостьей, а не пленницей, пусть она и находилась под постоянным ненавязчивым надзором. Но ей было унизительно полностью зависеть от милости человека, узурпировавшего ее трон, и она не могла перестать сравнивать свое бесплодие с плодовитостью Сибиллы, матери двух сыновей и трех дочерей. Еще сильнее она пала духом, когда Генрих решительно отказался идти на какие-либо уступки, чтобы вызволить ее. В конечном итоге дверцу золотой клетки распахнул не ее супруг. Папа Целестин согласился дать Танкреду то, чего тот желал сильнее всего – папское признание его права на трон, – но взамен попросил, чтобы Констанцию передали под его опеку. Танкред неохотно согласился, и вот уже январским днем 1192 года она верхом направлялась в сторону Рима в компании трех кардиналов и вооруженного конвоя.

В Риме ей тоже не приходилось ждать свободы, ибо Папа видел в ней заложницу, ценную для переговоров с Генрихом, но она хотя бы оказалась избавлена от жизни в одном дворце с Танкредом и его королевой. К тому же Констанции вовсе не претило побыть на римской земле подольше, чтобы отсрочить воссоединение с человеком, который подверг ее такой опасности, а потом не сделал ничего, чтобы спасти от последствий своего решения.

Кардиналы явно тяготились своей ролью тюремщиков и ехали со скоростью, удобной для Констанции и придворных дам. Их теперь было только три: Адела, Хильдегунд и Дама Мартина, ибо ее сицилийские прислужницы решили остаться на родине. После ужасов Салерно Констанция не могла их в этом винить. Они скакали вот уже несколько часов, и вдруг она увидела, как их разведчик с угрюмым видом галопом несется обратно к остальным. Пришпорив свою кобылу, она догнала кардиналов как раз в тот момент, когда он подъехал вплотную. Когда она поравнялась с ними, они с вымученными улыбками объяснили, что впереди показалась группа подозрительных всадников, которые вполне могут оказаться разбойниками. Они решили, что будет лучше свернуть в сторону и избежать столкновения.