Смертельный танец шамана

Я пошел в указанном направлении, и меня ни на минуту не покидало ощущение нереальности происходящего. Вокруг были русские лица и русский говор, но одежду люди носили качественную, магазины ломились от товаров с ценами, доступными практически каждому, а на лицах у большинства играли улыбки. Город-солнце! Ну, прямо-таки, сон наяву!

Прапорщика Белецкого я застал за просмотром видеокассеты. Какие-то бравые ребята крошили друг другу черепа, а прапорщик Белецкий, не отрываясь от экрана, жрал картофельные хлопья и запивал их пивом. В просмотре принимала участие и симпатичная девочка лет одиннадцати, которая тоже ела хлопья, только запивала яблочным соком.

- Меня послала Нина, - объявил я, - подружка Никодимова. У меня для него гостинец.

- Что за Нина? - Белецкий почесал затылок. Разговаривая со мной, он пытался не потерять нить происходящего на экране.

- Переводчица из Берлина. Она сказала, что вы - его лучший друг, и дала мне ваш адрес.

- Ах, Нина! - воскликнул Белецкий и замолчал. Было видно, что он усиленно роется в памяти. - А что, собственно...

Он вопросительно посмотрел на меня.

- Она просила передать ему одну вещь.

Тут из телевизора послышались вопли и автоматная стрельба, и Белецкий, видимо, отчаявшись успешно сочетать разговор с просмотром видеокассеты, поспешно остановил с помощью пульта дистанционного управления магнитофон.

- Ну папа! - тут же возмущенно воскликнула девочка.

- Пять минут перекур, - отозвался тот.

Девочка раздраженно поджала губы и уставилась в угол.

- Как я могу передать ему вещь, если... эта вота... понятия не имею, где он сейчас находится?

- Жаль. А она надеялась, что хоть вы-то знаете. Я ее дальний родственник. Она втрескалась в него по уши.

- В этого урода?

- Ну, не знаю. Сам я его никогда не видел...

- Да нет, внешне - он ничего. А морально - самый что ни на есть урод.

Белецкий выдвинул одну из полок серванта, порылся в содержимом и протянул мне фотографию, на которой сам он и еще двое мужиков наливались водкой на природе. Все трое были в гимнастерках и трусах.

- Вот это он. - Белецкий ткнул пальцем в белобрысого долговязого парня. - А это - Ярослав Гунько. Они вместе отсюда и дернули.

- Между прочим, таких больше всего и любят, - заметил я, разглядывая фотографию.

- Это точно.

- Так вам ничего о нем не известно?

- С тех пор, как они слиняли отсюда, - ничего.

- Жаль. Тогда передаю гостинец вам, как лучшему другу. Не возвращать же назад.

- А что там?

- Пятизвездочная "Метакса" - привет из солнечной Греции.

- Так эта баба, твоя родственница, сейчас в Греции?

- Нет, баба в Берлине, - уточнил я. - "Метакса" из Греции.

Нельзя сказать, чтобы в его глазах появился какой-то особенно голодный блеск, но и отвращения тоже не возникло. Он взял бутылку и взвесил ее на ладони.

- Ну так прямо сейчас и оприходуем, - сказал он. - Садись. Есть помидорчики, салями.

- Пять минут уже прошло, - с вызовом заявила девочка.

- Настя, пойди-ка погуляй.

- Так я и знала!!!

- Вольно! - скомандовал Белецкий. - Тридцать секунд на сборы.

Он быстро соорудил стол, поставил рюмки и две неначатые банки пива.

- К сожалению, я за рулем, - пробормотал я.

- Это не страшно, - успокоил он меня. - Немцы допускают... эта вота... за рулем принятие спиртного. А машина-то какая?

- "Твинго".

- Это что еще за фигня? Японская?

- Французская, насколько я знаю.

- А, это... эта вота... консервная банка?

- Все они в каком-то роде консервные банки.

- Не скажи. "Жигуль", в принципе, неплохая машина. "Мерседес" тоже.

Мы разделались с литром "Метаксы" и выпили по три банки пива. Методом "шпок". Словно это и не "Метакса" вовсе, а самая обыкновенная русская водяра. Потом пришла Настя, и мы начали досматривать фильм, в котором одни молодцы сражались с другими за обладание секретным оружием. Фильм все никак не желал заканчиваться, и я уже начал очень этому удивляться, когда неожиданно выяснилось, что я сплю. Вернее, что я спал и только сейчас проснулся.

Я сел на диване, еще совершенно пьяный, и замотал головой. А рядом Белецкий ругался с Настей из-за телевизора.

- Нельзя... эта вота... за один день пересмотреть четыре видеокассеты! - орал он.

- Кто сказал?! - орала она ему в ответ.

- Я сказал!

- А пошел ты!... Своими солдатиками будешь командовать!

Они стояли, сжав кулаки и остервенело уставившись друг на друга.

- О, проснулся, - сказал Белецкий, поворачиваясь ко мне. Ну, как самочуствие?

- Сейчас поеду, - пробормотал я.

- Да нет, ты мне не мешаешь. Можешь и переночевать.

- Не могу, меня в Берлине ждут.

- А ты, вообще, кто такой?

- Королев моя фамилия.

- Может опохмелимся, Королев?

В ответ я громко застонал.

- Понятно.

Я взял пустой портфель и направился к выходу. Используя заминку, Настя вставила в видеомагнитофон новую кассету.

- Погоди, Королев, - воскликнул Белецкий. - Скажи своей Нинке, что Никодимов сейчас в Боснии. Бабки, козел, поехал зарабатывать. Так что она вряд ли его когда-нибудь живым дождется. Так и скажи.

- Никодимов в Боснии, - пробормотал я, - а пистолет его здесь, родимый. Тоже подрабатывает.

- Какой пистолет? Ты что, бредишь?

- Брежу, - согласился я.