Смертельный взмах пера

— Если только он не узнает заранее, что это не та книга, — добавила я.

— Черт, да. Если Зинка рассчитывает, что он только от факта публикации объявится, то нет, не объявится. — Дима покачал головой.

— Думаю, мне все же стоит прочитать изначальную рукопись. Заодно узнаю, за что корячилась, сестру твою из леса выводила, — сказала я.

— Да, — согласился Дима, вставая. — Она у меня здесь есть. Да, точно. Принесу тебе сегодня же.

— Твоему брату наверняка было чего бояться, — невзначай добавила я.

Дима, уже собравшийся уходить, замер и настороженно обернулся.

— Ты сам сейчас говорил, — продолжила я, — мол, Славка сочтет, что ему тем более нет смысла прятаться. Подумает, что бояться нечего, он в безопасности.

— Ты вцепляешься как клещ, ты знаешь об этом? — грустно улыбнулся Дима. — Да, Славе было отчего Зинку опасаться. Только я и раньше говорил, что они рассорились. Так что не подловила! Слава от писательства устал, а Зинка из него все соки вытянула. Когда семья в одном бизнесе варится, это часто боком выходит. Вот поэтому я в такое дело пошел, чтоб за мной никто следом не двинулся.

Дима покинул партер, поднялся на сцену и скрылся за кулисами.

«Нет, дружок, — подумала я. — Ты работаешь на фанатов твоего брата. Поэтому не так уж ты независим от его дел. Ты советовал мне не соваться в дела вашей семьи, уверял, что вы разберетесь между собой, по-семейному. Но помощь Жени Охотниковой тебе все равно понадобилась».

После таких новостей мне самой захотелось побеспокоить Зинаиду расспросами; Дима дал мне ее новый номер телефона после встречи с Мерчинскими в «Квартирнике». Но думаю, она сейчас проигнорирует меня так же, как несколько дней назад после визита на завод. Так что не стоит зря тратить время.

Из-за кулис донеслись веселый Димин смех, обрывок пошлой шуточки, ответ кого-то из актеров. После чего меня пригласили на сцену для объяснения некоторых тонкостей спектакля.

Что ж, Дима не попросил меня о помощи. Просто поделился новостями, поинтересовался мнением. А вот Мерчинским моя помощь нужна, так что план прежний: работать и наблюдать.

Вечером маленький зал театра быстро заполнился; нескольких зрителей, кому не хватило мест, мне пришлось выдворять из зала почти силком. Помог один из коллег, плюс в коридоре снаружи нам удачно встретился Ваня-Пушок. Обаятельный малый, он моментально уговорил недовольных отказом посетителей присоединиться к участию в другом аттракционе.

Всего в зале находились четыре охранника, считая меня, и пара координаторов. Мне еще в первый день на наглядном инструктаже показали зрительный зал театра. Места были только в партере. Партер был удобно поделен на четыре сектора, а расстояние между каждым рядом и каждым стулом — не меньше полуметра. Все для того, чтобы охранники могли быстро добраться до тех зрителей, у кого сдавали нервы во время спектакля. Между первым рядом и сценой пространства тоже хватало.

— Первый ряд у нас самый популярный, — пояснила мне одна из координаторов. — Расстояние до сцены приличное, сами видите. Но бывает, прилетают на первый ряд какие-нибудь «сувениры»: фальшивые глаза или пальцы…

— …или кровищей кого-нибудь забрызгает! — добавил суетившийся неподалеку Дима.

Перед спектаклем он бегал туда-сюда: то за кулисы, то в зал, то на сцену. Но с прибытием первых зрителей он окончательно скрылся за кулисами.

По спектаклю меня проинструктировали тщательно; во время него я не отвлекалась на дикие вопли и визги актеров. Я следила за зрителями.

Они глядели на сцену не отрываясь. Спектакль с кровавыми подробностями и леденящим кровь сюжетом целиком захватил внимание публики.

Спектакль состоял из нескольких мини-историй. Для каждой были свои декорации, и актеры меняли грим и костюмы. Перерывы между историями составляли минут пять. Чтобы зрители во время перерывов не заскучали, на сцену выходил конферансье. Его лицо было загримировано под человеческий череп, да так, что я не смогла хотя бы примерно определить черты лица. У зрителей конферансье имел не меньший успех, чем актеры, а они купались в овациях после финала каждой истории.

Поведением — и сомнительными шуточками — конферансье напомнил мне Диму. Но я точно знала, что Дима, фанат своего дела, торчит за кулисами и помогает актерам менять грим.

Конферансье оказался на редкость энергичен: расхаживал по сцене, спускался в зал, общался со зрителями. Беспрерывно шутя и зубоскаля, он попутно забирал у них прилетевшие не туда бутафорские конечности, предлагал влажную салфетку, спрашивал о самочувствии. И раза два опередил охрану и координаторов: обнаруживал, что кому-то из зрителей надо выйти — подышать, успокоиться. Обратно эти зрители не возвращались. К концу спектакля по всему залу набралось не меньше десятка пустых мест.