Смертницы

– Ого! Вы только посмотрите.

Всю левую лопатку покрывала татуировка. Маура подошла ближе и едва не отскочила – настолько живой была картинка. Казалось, животное вот-вот бросится и обратит против нее свой яд. Панцирь был ярко-голубым. Две клешни тянулись прямо к шее. А закрученный в кольцо хвост обрамлял цифру 13.

– Скорпион, – тихо констатировала Маура.

– Впечатляющее тавро, – сказал Йошима.

– Что? – нахмурилась Маура.

– Так мы называли это в армии. Я видел настоящие шедевры, когда работал в военном морге. Кобры, тарантулы. У одного парня было имя девушки на... – Йошима запнулся. – Я бы к себе и на пушечный выстрел не подпустил с иголкой.

Они стянули второй рукав и перевернули теперь уже обнаженный труп на спину. Хотя мужчина был молодым, его тело хранило следы многочисленных травм. Шрамы, татуировка. И последнее повреждение – пулевое ранение в левую щеку.

Эйб осмотрел рану через увеличительное стекло.

– Я вижу обожженные края. – Он поднял глаза на Мауру. – Что, стреляли с близкого расстояния?

– Он наклонился над женщиной, пытаясь затянуть ремни на ее руках, и тогда она выстрелила.

– Мы можем посмотреть рентгеновские снимки черепа?

Йошима достал из конверта снимки и разместил их на экране проектора. Они были сделаны в двух ракурсах – верхнем и боковом Эйб, ловко управляя своим объемистым телом, вышел из-за стола, чтобы поближе рассмотреть призрачные тени свода черепа и лицевых костей. Некоторое время он молчал. Потом обернулся к Мауре.

– Сколько выстрелов, ты говоришь, она произвела? – спросил он.

– Один.

– Хочешь взглянуть?

Маура подошла к проектору.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Я же была там, когда это произошло.

– Здесь явно две пули.

– Я уверена, что был один выстрел.

Эйб вернулся к столу и взглянул на голову трупа. На овальное пулевое отверстие с обожженными краями.

– Входное отверстие одно. Если пистолет выстрелил два раза подряд, это могло бы объяснить наличие одной раны.

– Но я слышала только один выстрел, Эйб.

– В такой суматохе ты могла и не расслышать второго.

Она не сводила глаз с рентгеновских снимков. Габриэль еще никогда не видел Мауру в такой растерянности. Сейчас она отчаянно пыталась совместить то, что она помнила, с неоспоримыми доказательствами, высвеченными на экране проектора.

– Опишите, что произошло в палате, Маура, – попросил Габриэль.

– Нас было трое, мы пытались усмирить ее, – начала доктор Айлз. – Я не видела, как она выхватила у охранника пистолет. Я была занята тем, что пыталась поймать болтавшийся ремень и закрепить его на ее запястье. Только я схватила его, как прозвучал выстрел.

– А другой свидетель?

– Это был врач.

– Что он помнит? Один выстрел или два?

Маура обернулась, встретившись взглядом с Габриэлем.

– Полиция не допрашивала его.

– Почему?

– Потому что никто не знает, кто он. – Дин впервые уловил нотки беспокойства в ее голосе. – Кажется, я единственная, кто помнит его.

Йошима направился к телефону.

– Позвоню баллистикам, – сказал он. – Они должны знать, сколько гильз валялось на месте преступления.

– Давайте начнем, – предложил Эйб и взял нож из лотка с инструментами.

Об убитом почти ничего не было известно. Ни настоящего имени, ни истории, ни откуда он взялся, ни как появился на том месте и в то время. Вскрытие предоставляло возможность познакомиться с ним поближе, узнать все, вплоть до самых интимных подробностей.

Сделав первый надрез, Эйб начал знакомство.

Его лезвие рассекало кожу и мышцы, царапая ребра, – он делал У-образный надрез. Следы его ножа потянулись под утлом от каждого плеча, соединяясь на уровне мечевидного отростка, откуда вниз по животу спускалась уже одна линия, которая раздваивалась, только чтобы обогнуть пупок. В отличие от Мауры, которая вскрывала трупы с присущей ей элегантностью и мягкостью, Эйб работал с брутальной деловитостью, орудуя своими огромными, как у мясника, ручищами. Его слишком толстые пальцы трудно было назвать изящными. Он отделил плоть от кости, после чего потянулся за секатором. Мощными нажатиями он обрубал ребро за ребром. Можно долгие годы совершенствовать свои физические данные, как, несомненно, делал этот убитый мужчина, накачивая мышцы штангой и гантелями. Но все тела – мускулистые и не очень – бессильны против ножа и секатора.

Эйб перерезал последнее ребро и поднял треугольник, обнажая грудину. Лишенные своего костяного щита, сердце и легкие теперь были беззащитны перед его скальпелем, и он приготовился извлечь их для последующего иссечения.

– Доктор Бристол, – обратился к нему Йошима, положив трубку телефона. – Я только что говорил с баллистиками. Они сказали, что эксперты передали им только одну гильзу.

Эйб выпрямился.

– Они что же, не нашли вторую?

– Это все, что получила лаборатория. Только одну гильзу. – И я слышала только один выстрел, Эйб, – подтвердила Маура.

Габриэль приблизился к экрану проектора. Он рассматривал снимки с нарастающим беспокойством. "Один выстрел – две пули, – размышлял он. – Это может все изменить". Он обернулся и взглянул на Эйба.

– Мне необходимо видеть эти пули.

– Думаете, что-то обнаружите?