Смертный приговор

Звонки прекратились, на светофоре загорелся зеленый. Сабина проехала мимо Гайсберга и больницы и направилась к станции горного трамвайчика, откуда дорога вела на Нероберг, к вилле Ауэрсберг.

* * *

На горе царила глубокая ночь. Только луна освещала деревья, которые бросали тень на дом Ауэрсберг. Окна фасада выглядели как черное зеркало. Вилла казалась пустой. Идеально!

Но Сабина все равно выключила фары, преодолевая последние метры по дорожке. Она припарковалась за кустарниками, деактивировала освещение в салоне, вышла из машины и тихо закрыла дверь. Сейчас она решила отказаться от наплечной кобуры. Вместо этого достала из багажника полицейский пояс, сунула пистолет в кобуру и прицепила к поясу маленький фонарик, два запасных магазина и взяла набор отмычек.

Затем под дождем перебежала по гравийной дорожке к дому. Задыхаясь, остановилась у ступеней перед входной дверью. В подвальном окне загорелся свет, но тут же погас. Сабина закусила губу. Теперь от ее плана – проникнуть в виллу и осмотреться там – придется отказаться. Кто-то был дома. Но за молочным стеклом двери ничего не было видно.

Значит, это будет официальный визит. Сабине придется еще раз поговорить с этой женщиной. Но уже более настойчиво, возможно, придется даже надавить, чтобы выяснить, знает ли судья Томаса Вандера. Только Сабина поднесла палец к кнопке дверного звонка, как загудел ее сотовый.

– Господи! – вырвалось у нее. Неужели опять Хесс? Она посмотрела на дисплей. И с облегчением ответила.

– Я помешала? – спросила Мелани Дитц.

– Нет, – шепотом ответила Сабина и прижалась к колонне под козырьком крыши, чтобы на нее не капала дождевая вода.

– Хаузер воспользовался связями в немецкой уголовной полиции, и мы выяснили личность последней жертвы Томаса Вандера. Шестилетняя девочка, которую он целый месяц удерживал в подвале рядом со своим садовым хозяйством. Мать малышки зовут Ева-Мария Ауэрсберг.

Скользя спиной по стене, Сабина опустилась на ступени под козырьком крыши. Мокрые волосы липли к лицу.

– Я этого опасалась.

Вот тебе и менингит!

– Полагаю, Капелленвег, 3 – это адрес Ауэрсберг? – спросила Мелани.

– Я как раз здесь нахожусь.

– Только не предпринимайте ничего в одиночку! – предостерегла ее Мелани.

Сабина вспомнила одно из последних высказываний Снейдера. «Когда я говорю своим студентам: «Вход строго запрещен», вы первая и единственная, кто немедленно направляется туда».

– Вы должны еще кое-что для меня сделать, – прошептала Сабина. – Проинформируйте президента Дитриха Хесса обо всем, что вы выяснили. Но будьте настойчивы. Вы должны убедить его, что это правда. Просто Хесс утверждает, что дочь Ауэрсберг умерла от менингита.

– Я понимаю. Хорошо, я об этом позабочусь. А вы не предпринимайте необдуманных поступков!

Сабина закончила разговор. Этого она Мелани Дитц обещать не могла. Возможно, это Ауэрсберг стреляла в Эрика.

Сабина вытащила отмычки из кармана. Она не будет ждать приглашения от Ауэрсберг.

57

Задняя дверь оранжереи открылась намного проще, чем замок массивной входной двери. Сабина прикрыла за собой стеклянную дверь и прикрепила отмычки к поясу.

Взяв в рот фонарик, осветила пол: от ее ботинок на светлых плитах остались грязные следы. Но было уже все равно. Когда она разберется с Ауэрсберг, грязная оранжерея будет наименьшей проблемой.

Следуя за световым кругом от фонарика, она на цыпочках прошла в дом. Сверкнула молния и на несколько секунд озарила комнату. Затем последовал раскат грома. Акварели на стенах выглядели в темноте угрожающе. Как и открытый камин, рядом с которым висело несколько кочерёг. Через гостиную Сабина прошла в прихожую. Отсюда лестница вела на верхний этаж. Новая вспышка молнии осветила большое мансардное окно, по которому барабанил дождь, и выхватила из темноты предметы мебели, напоминавшие застывших существ. Сутулый диван, кривой напольный светильник и пузатый комод. Половик извивался по полу, как пятнистая рептилия.

Рядом с лестницей была открыта какая-то дверь; Сабина посветила фонариком и заметила ступени, ведущие в подвал.

Она прислушалась, но не услышала ничего, кроме шума дождя. Она решила сначала подняться наверх, найти спальню или кабинет и перерыть все ящики. Женщина, которая рассказывает, что ее дочь умерла от менингита, хотя ее на самом деле убили, что-то скрывает. Где-то в доме должны храниться воспоминания – дневник, письма, фотографии или газетная статья.

Когда Сабина поставила ногу на первую ступеньку, в подвале внезапно зажегся свет. Он частично падал на ступени и освещал половину прихожей. Снизу донеслись голоса. Ауэрсберг! Судья с кем-то разговаривала, но Сабина не могла понять, что отвечал ее собеседник. Она выключила фонарик и ступила на лестницу, ведущую в подвал.

– Расскажи мне, как он это выяснил! – Ауэрсберг сделала паузу. – Как он понял взаимосвязи?

Сабина, как можно тише, начала спускаться по ступеням.

– Если не хочешь кончить, как он, ты должен наконец раскрыть рот. Какие меры безопасности ты принял на случай своего исчезновения?

Молчание.

– Сколько знает твоя коллега?

– Достаточно.