Смертный приговор

Голландский акцент. Голос Снейдера! Сабине хотелось тут же броситься вниз и приставить пистолет ко лбу Ауэрсберг, но она не знала, что происходит внизу. Снейдер один с Ауэрсберг или в подвале находился кто-то еще?

– Но не только она, – продолжил Снейдер хриплым голосом. – Хесс, Бессели и Ломан тоже в курсе.

– Что ты говоришь! – со смехом ответила Ауэрсберг. – Во время твоего визита со студенткой все выглядело иначе. «Мне грозит дисциплинарное наказание, а мою коллегу вышвырнули из академии. Нам нужно поднатужиться», – передразнила она его акцент.

– Мы знаем, что ты стреляла в Эрика, что организовала убийства по делу «Многоножка», а также убийства в Санкт-Петер-Ординге, Айфеле и Нюрнберге.

– Ты с ума сошел! Зачем мне это делать?

– Если ты невиновна, почему удерживаешь меня здесь?

– Хороший вопрос… – Ее голос смягчился. – Может, это я сумасшедшая. У тебя нет никаких доказательств! Единственное, в чем ты можешь меня обвинить, – это лишение свободы. Мой адвокат будет настаивать на невменяемости. «Ваша честь, это результат пережитой травмы, связанной с драматичной потерей ребенка. Вот три заключения, подтверждающие нестабильное состояние женщины». Мне даже тюрьма не грозит, разве что придется сложить с себя полномочия судьи.

– Да один этот разговор уже доказательство того, что ты замешана в деле.

– Ты ведь не думаешь всерьез, что выберешься отсюда живым? – Ауэрсберг сочувственно рассмеялась. – А если и выберешься… кому скорее поверят? Полуживому следователю-наркоману, которого вот-вот отстранят от должности, или уважаемой судье?

– Полуживому следователю-наркоману, – проскрипел Снейдер.

– Мартен, ты переоцениваешь себя, но у тебя всегда была эта проблема.

У Сабины пересохло в горле. Нужно было что-то предпринять. Но что? Мысли скакали у нее в голове. Ауэрсберг была права. Даже если австрийская прокурорша сумеет убедить президента Хесса и тот пришлет сюда команду следователей, судью можно обвинить только в незаконном лишении свободы. Так как Снейдер уже был в ее доме, это нельзя назвать даже похищением.

Хотя Томас Ванд ер и убил ее дочь, после чего она отомстила родственникам присяжных, но какие имелись конкретные доказательства? То, что Ауэрсберг со своего домашнего компьютера заразила вирусом компьютер Клары, чтобы установить контакт с собирателем татуировок, было в лучшем случае косвенной уликой. Адвокат Ауэрсберг будет настаивать на невменяемости, и у судьи есть хорошие шансы избежать наказания.

Была только одна возможность уличить Ауэрсберг. Сумасшедший план, но ничего лучше Сабине в голову не пришло. И нужно было действовать быстро.

Сабина затаила дыхание и практически бесшумно вставила новый полный магазин в пистолет. Затем медленно стала спускаться в подвал. На нижней ступени свет был таким ярким, что в тени оставалась одна-единственная ниша с полками, на которых стояли консервные банки и бутылки. Сабина спряталась в этой нише и прижалась к задней стене, упершись пяткой в стеклянную бутылку. Потом набрала домашний номер Ауэрсберг, который сохранила в сотовом после недавнего разговора с судьей. Через несколько секунд в гостиной зазвенел телефон.

Ауэрсберг игнорировала звонки.

– Мы ходим по кругу. Еще раз… что ты предпринял на случай своего исчезновения?

– Почему тебе просто не убить меня и не выяснить все самой? – спросил Снейдер.

– Я еще никогда никого не убивала, – ответила судья.

– В случае с Эриком ты легко нажала на спусковой крючок.

– С кем еще ты обсуждал эти дела?

Снейдер молчал.

Сабина сбросила звонок, подождала еще минуту, на протяжении которой Снейдер продолжал упорно молчать, и набрала снова.

– Проклятье, – выругалась Ауэрсберг, когда опять раздался телефонный звонок. В следующий момент ее тень мелькнула мимо ниши, и Сабина увидела, как Ауэрсберг на высоких каблуках поднимается по ступеням. На ней были узкие джинсы и водолазка. Какая сильная женщина!

Но недостаточно сильная!

58

Снейдер проводил взглядом Ауэрсберг, пока та не исчезла на лестнице. Телефон продолжал звонить.

«Не волнуйся, моя дорогая, я жду тебя», – подумал Снейдер. Он доиграет с ней в эту игру до конца. Но хотя бы передохнет две минуты. Его запястья были привязаны кабельными стяжками к трубе батареи, и он сидел на корточках в позе распятого.

Снейдер закрыл глаза и попытался дыхательными упражнениями прогнать кластерную боль, которая грозила разорвать его череп. Он даже не мог помассировать болевую точку на тыльной стороне ладони, что облегчило бы боль.

Уже два дня он сидел на пустом ящике из-под вина. Задницу натерло ребром доски, и он несколько раз помочился в штаны. Снейдер не знал, что хуже: запах собственной высохшей мочи, который вызывал у него рвотные позывы, ноющие боли в руках, жажда или неистовая головная боль, которая, словно колонна пневматических молоточков, стучала в висках.