Смертный приговор

– Вы прекратили пытку, когда пришла одноногая женщина, чтобы завершить ритуал. Это не был ни аффект, ни транс, ни эйфория. Это была сдержанная точная работа. Работа за определенный гонорар.

– Значит, так и было.

– Человек в костюме вовсе не вы, я прав? Ну конечно, вы стояли с камерой. Вы просто снимали происходящее.

– Нет, я…

– Вы лжете. Вы просто пропитали плетку рицином и предоставили другим убить Хорста Эккера.

– Разве этот выродок не заслужил смерть?

– Об этом речь не идет. Вы использовали другого, чтобы тот по незнанию убил Эккера.

– Нет, это я был в лошадиной маске.

– Костюм был с подплечниками?

– Конечно, нет. Это же видно на видео.

– Тогда вы не могли нести Катарину по деревянному причалу к морю во время шторма.

– Почему?

– Вы говорили, что молодая женщина соскальзывала с узкого плеча и вам приходилось ее постоянно приподнимать. Подозреваемый номер ноль, что-то в вашем заявлении не сходится.

– Я уже сказал вам, не называйте меня так!

– Вы правша, верно?

– Да.

– Берлинскую семью вы расчленили и затем снова сшили правой рукой. Но в Санкт-Петер-Ординге вы сделали разрезы левой рукой.

– У меня было растяжение правого плеча.

– И все равно вы взяли на себя труд и несли Катарину несколько сотен метров по деревянному причалу, а затем тащили через Ваттовое море?

– Я должен был сделать это в тот день.

– Вы? Или кто-то другой?

– Простите?

– Вы меня правильно поняли. Вы совершили не все убийства.

– Конечно, все! У вас же есть мое признание.

– Но оно ложное! Или в этих делах замешан второй убийца, или вы работали с сообщником.

V. Пятница, 6 сентября

Иногда мне кажется, что жизнь следователя – это долгое сладкое самоубийство.

Конрад Вессели

33

Уже в шесть утра Сабина сидела одна в столовой, пила крепкий кофе и наблюдала за тонкой серебряной полоской на горизонте. Она отвратительно спала: ей постоянно мерещился подвал, в котором пытали Хорста Эккера.

Это был всего лишь пятый день учебы в академии, а у нее в голове крутилось столько разных теорий, что череп готов был вот-вот треснуть. В конце концов для нее существовало только одно разумное решение: «Или ты сконцентрируешься на занятиях в академии и прекратишь свои расследования, прежде чем окончательно спятишь, или продолжишь, рискуя головой».

Но могла ли она остановиться? Все-таки она единственная слышала последнее сообщение Эрика, а Снейдер был недоступен по телефону. Но, прежде чем говорить с президентом Хессом, Вессели или доктором Беллом о случившемся, Сабина хотела узнать больше. К тому же ее не покидало ощущение, что она не должна разговаривать об этом ни с кем, кроме Снейдера.

«Только с глазу на глаз!» – сказал он ей, и, вероятно, на то были причины. Все-таки один из убийц был из Висбадена.

Она взглянула на учебный план, который висел рядом с ней на стене. Сегодня с восьми до десяти психолог снова будет рассказывать об «опасностях рабочих будней». Сабина покинула столовую и просунула записку Тине под дверь.

«Не могу больше слушать доклады о коллегах, погибших на службе. Поеду в Вайтерштадт. К 10 вернусь».

Вайтерштадт находился примерно в сорока километрах к юго-востоку от Висбадена, не доезжая Дармштадта. Сабине потребовалось полчаса езды на машине, и около семи она добралась до исправительного учреждения.