Смертный

Из-за тьмы было сложно в подробностях разглядеть его силуэт – непонятно было, есть ли у него ноги, или нижний край длинной мантии парит над землей. Мантия черная, просторная, скрадывающая фигуру. Лицо – если это можно назвать лицом – без носа и рта, вытянутое, заостряющееся книзу. И будто бы выточенное из черного блестящего стекла, играющего сотнями треугольных граней. Узкие, горизонтально вытянутые глаза полыхают ярким фиолетовым пламенем. Венчают голову рога – длинные, загнутые, как у козла, но с четкими продольными гранями.

Демон не особенно крупный – метра два ростом. Но одним своим видом он подавляет, заставляя себя чувствовать мелким и слабым. Даже Дракенбольт, кажется, съежился.

– Ты думаешь, что можешь что-то украсть у Резчика и уйти безнаказанными, искатель? – прохрипел черногривый. – Сейчас вы все умрёте.

– Не на моей земле! – услышал я знакомый голос.

Обернувшись, мы увидели выступивших из-за наших спин ксилаев. Коты подошли абсолютно бесшумно, будто из воздуха материализовались.

Не меньше двух десятков. Сосредоточенные, собранные, вооруженные массивными боевыми шестами. Они выстроились полукругом. Я узнал среди них Бэй Фу, Джи Ксу, других обитателей лагеря.

– Что это? Кси осмеливаются бросить вызов Хтону? – презрительно скривился черногривый.

– Кси держат нейтралитет, – проговорил Делун Тао, выступив чуть вперед, и гулко ударил концом посоха в землю, будто ставя печать под своими словами. – А вам здесь не место.

– Ты будешь указывать Резчику, где его место, блохастый ком шерсти? – выпали валькирия. – Не много ли ты о себе возомнил?

– Вам здесь не место! – твердо повторил Делун Тао. – И Резчик отлично это знает.

Демон чуть склонил голову набок, разглядывая собравшихся. Повисла долгая пауза. Напряжение настолько явственно ощущалось в воздухе, что шерсть ксилаев стояла дыбом, будто наэлектризованная.

Рогатый, так и не проронив ни звука, развернулся и величественно поплыл прочь, окутанный черным туманом.

– Мы еще встретимся, людишки! – оскалившись, бросил напоследок черногривый. – А ты, котяра… Ты пожалеешь!

– Наверняка… – негромко отозвался Бэй Фу, когда оборотни уже скрылись из виду.

– Что это было? – шепнул Макс, глядя на меня.

Я пожал плечами. Мне-то откуда знать?

– Спасибо вам! – сказал я громко, и двинулся было навстречу ксилаям. Но те, молча развернувшись, побрели прочь – к догорающим домам.

Мы, столпившись кучкой, растерянно замерли, не зная, что и делать.

Бэй Фу и Делун Тао задержались, оглядели нас. Судя по выражению их морд, симпатии они к нам оба не испытывали. Почему же спасли?

– Ты затеял опасную игру, искатель, – проговорил Бэй Фу. – Наступают непростые времена, а ты расшатываешь и без того хрупкое равновесие. Откажись от своих планов!

– Да я понятия не имею, что тут за хрень происходит! – огрызнулся я.

И вдруг сообразил, что смотрит Бэй Фу не на меня. И что в отряде я – не единственный искатель.

Глава 18

Кто бы что ни говорил, но каждый человек считает, что весь мир вращается вокруг него. Можно назвать это эгоцентризмом, ограниченностью, зашоренностью. А по мне – так это защитная реакция. Мир настолько огромен, запутан и… безжалостен, что проще ужать его до размеров крохотной скорлупы. В ней и проводить всю сознательную жизнь.

В итоге твой мир – это твоя квартира, твой двор, пара магазинов, в которые ты заходишь ежедневно. Это десяток близких друзей и родственников и сотня-другая знакомых. Это то, чем твои мысли заняты ежедневно. Чего бы поесть на ужин, хватит ли денег до следующей зарплаты, как бы завязать разговор с той симпатичной девчонкой, с которой вы регулярно пересекаетесь во дворе. Десятки, сотни бытовых мелочей, в которых вязнешь, как в зыбучем песке.

И, как тот же песок, жизнь постепенно и незаметно утекает сквозь пальцы. Проходит. Тратится на какую-то мелочную херню. Просто потому, что ты, постоянно придавленный грузом повседневных мыслей, смотришь только себе под ноги. И редко поднимаешь взгляд наверх.

Помню, мне было лет девять-десять. Мы с мамой как раз переехали в ту квартирку, где сейчас живем. По сравнению с предыдущей халупой она мне казалась настоящими хоромами – ведь мы могли спать в разных комнатах. Мать работала на двух работах и постоянно куда-то спешила. Все наши встречи проходили второпях – бегом-бегом-бегом. Суетливые пробежки от школы до дома, от дома до бассейна (я тогда уже вовсю занимался плаванием), разговоры на ходу, обеды и ужины из микроволновки.

Однажды, когда она уже уложила меня спать, я долго ворочался и, в конце концов, пришел к ней. И увидел, что она сидит на подоконнике у открытого окна и смотрит на звезды.

В ту ночь над Лондоном было чистое, ясное небо. Само по себе чудо. Но не меньшим чудом для меня было то, что мама – такая занятая, уставшая, которая вечно куда-то спешит, но все равно везде опаздывает – умудряется находить время на то, чтобы просто молча поглядеть в ночное небо.

Скажете, глупости? А вы сами-то как, давно смотрели на звезды?