Смоленская Русь. Княжич 1 (СИ)

Дело в том, что древки стрел склеивались из двух планок, чтобы избежать впоследствии их искривления. Затем они обстругивались вручную и при всём при этом, надо стараться, чтобы стрелы получались примерно одинаковыми по длине и весу. Но и здесь существовала градация стрел – дальнобойные отличались и соответственно изготовлялись по другим лекалам, нежели стрелы, предназначенные для боя на ближних дистанциях. Плюс к этому, стрелам требовалось пропитка льняным маслом, а также прикрепление, кроме наконечника, ещё и оперения. Поэтому, если не добиться некоторой механизации этого производственного процесса, то нечего и думать о массовом применении лучников. На одних стрелах разоришься!

Токарные станки для такой тонкой обработки, которые требуют древки стрел, выйдут не только излишне сложными в технологическом плане, но и весьма дорогим удовольствием. Куда проще, удобней и дешевле для этого дела подходил бесцентровый шлифовальный станок. Он мог работать без какого–либо сложного механического привода. Для разнонаправленного вращения абразивных кругов достаточно и мускульной силы человека. И обработка древков – проще простого: в заранее выверенный и установленный зазор, образуемый между вращающимися абразивными кругами, по направляющей проталкивается заготовка. Вот, собственно говоря, и всё производство – вырубил планки, склеил их клеем, а дальше два человека крутят шлифовальные круги, а третий проталкивает между ними заготовку.

Изготовление самих абразивных кругов, особенно когда чуть позже начнёт производиться фенолоформальдегидный клей, тоже не представляет особой сложности. Необходимо лишь к деревянному кругу приклеить кварцевый песок, что в огромных количествах добывают в карьерах на стекольном производстве в Зарое.

Стрелы, как правило, делают те же мастера, что изготавливают луки. С последними, тоже, всё совсем не просто – здесь какие–либо станки упрощающие и ускоряющие работу я и вовсе предложить не смог. Единственное, что было в моих силах, так это щедро снабжать мастеров–лучников своим фенолоформальдегидным клеем и лаком, что, впрочем, тоже не мало, ибо расход клея в этом производстве просто огромный.

Составные луки делались из дерева (можжевельника, березы и др.) и рога. Средняя часть лука называлась "рукоятью", а все дерево лука — "кибит". Длинные упругие изогнутые половины лука назывались "рогами" или "плечами". Рог состоял из двух деревянных планок, хорошо обработанных, подогнанных и склеенных. По плоским сторонам они оклеивались берестой. На спинку лука наклеивались сухожилия, закреплявшиеся у рукояти и концов. Для усиления упругости вместо бересты можно наклеивать костяные и роговые пластины. На сочленениях отдельных деталей лука наматывались сухожилия, которые затем промазывались клеем, а на него накладывались полосы вываренной бересты. У оконечностей "рогов" находились верхние и нижние накладки. Через нижние накладки проходила тетива (плелась из конопляной пеньки, вощилась). Общая длина лука достигала двух и более метров. На лук надевался чехол, который именовался "налучь", чехол для стрел назывался "колчан" или "тул". Налучь с луком носили слева; колчан со стрелами — справа. Налучь и колчан делали из кожи. Такими сложными композитными луками я планировал начать оснащать своих лучших стрелков–лучников не ранее начала лета.

Кроме того, в моих мыслях значимое место занимали фанерные луки, но самого материала ещё не было. От тисовых луков я тоже полностью не отказывался, но зависимость в поставках тиса от венецианцев всерьёз меня напрягала.

Производственные возможности были сильно ограничены, по причине невозможности механизировать ручной труд мастеров–лучников и длительности самого процесса изготовления хорошего боевого композитного лука. "Кибит" лука и другие его компоненты нуждались не только в многомесячных морениях. Они ещё и скрупулезно выбирались из лесного массива, так как далеко не каждое дерево было подходящим для изготовления лука. Внутренняя структура древесины, наличие/отсутствие на стволе сучков, играли в этом вопросе первостепенную роль. А я вовсе не был селекционером–вавиловцем, чтобы начать специально выводить нужные сорта и виды "деловой древесины".

Мастеров–лучников собирать под одной крышей цеха я не стал, организовав из них, "тихим сапом", классическую такую "рассеянную мануфактуру". Они по–прежнему трудились у себя на дому, в своих собственных ремесленных мастерских, но при этом, моими стараниями, были "опутаны невидимой сетью". Все эти мастера на долгие годы оказались крепко завязаны не только на мои комплектующие (клей, лак, шлифовальные станки), но и на лавинообразно нарастающие заказы.

В трудах и заботах незаметно пролетела зима, наступил март месяц, а вместе с ним местный Новый год. Но мне было не до смен времён года и праздников.

Сейчас я стоял и с молчаливой гордостью рассматривал дело рук своих! Хотя, каких там рук, мне мараться своими ручками удавалось не так часто, как хотелось бы. Поэтому строительством я руководил всё больше говорильным способом.