Смоленская земля в IX–XIII вв. Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии

Однако «сдоровым» долго быть не пришлось Мстиславу. Он успел совершить победоносный поход на Чудь во главе 20-тысячного войска и «ополонился» челядью и скотом. Из «Чюди» он двинулся в Псков, где, по желанию псковичей, снял с должности сотского своего племянника (сыновца) Бориса, и всю зиму провел в Новгороде. На весну он было хотел двинуться на Полоцк с мотивировкой: отомстить своему зятю Всеславу за обиду, нанесенную более ста лет назад дедом последнего — полоцким Всеславом, который в 1066 г. (!), напав на Новгород, «взялъ ерусалимъ церковный и сосуды служебныѣ и погостъ одинъ завелъ за Полтескъ»[990]. Однако был остановлен своим старшим братом Романом Смоленским, который выслал сына Мстислава для помощи Полоцку, а брату на Луки прислал гонца с требованием: «обиды ти до него (Всеслава) нѣтуть, но же идеши на нь, то первое поити ть на мя». Поход был отменен. Внезапная болезнь сразила Мстислава Храброго. По словам летописи, он похудел и у него стал отниматься язык. «Дѣтя свое» Владимира он завещал Борису Захарьичу — смоленскому воеводе, а волость свою — братьям Рюрику и Давыду «на руцѣ». 14 июня 1180 г. он скончался. Обширный некролог его, помещенный в Ипатьевской летописи, свидетельствует о его близости к составителю этой части свода

[991]. В августе 1180 г. в Новгород был введен старший сын Святослава Всеволодовича — Владимир. В Смоленске вокняжил Давыд.

Смоленская земля в 80–90-х годах XII в. (Давыд Ростиславич)

Введение в Новгород Владимира усилило позиции Святослава Всеволодовича, так как это нейтрализовало северную столицу. Оставались главные враги — Ростиславичи и далекий — Всеволод Большое Гнездо в Ростово-Суздальской земле. Политические краски сгущались: Святослав Всеволодович отправил на помощь рязанским князьям, воюющим со Всеволодом, сына Глеба, а тот вскоре попал в плен и был окован суздальским князем. «Слышавъ же Святославъ, располъся гневомъ и раждься яростью и размысли во умѣ своемь, река, яко мьстилъся быхъ Всеволоду, но не, лзѣ — Ростиславичи! А тѣ ми во всемъ пакостять в Руской землѣ»[992].

Нарастал конфликт, и случай не замедлил представиться: «Ходяшеть Давыд Ростиславич по Днепру в людьехъ, ловы дѣя, а Святославъ ходяшеть по Черниговьской стороне ловы дъе противу Давидови»[993]. Искушение было слишком велико, и Святослав, «переступя крестъ» и не посоветовавшись с «мужами своими лепшими», кинулся в погоню. Давыд едва успел сесть с княгиней в ладью и бросился наутек. Давыд, видимо, предполагал у Вышгорода засаду и скрылся, «переложавъ ночь подъ Вышегородомъ». Святослав кинулся вверх по реке, но — безуспешно!

Перемирие, таким образом, было нарушено, Святослав «обыяхвихомся Ростиславичемь». Оставаться в Киеве дольше было опасно. Бросив стол (немедленно занятый Рюриком), Святослав переехал в Чернигов для сбора огромной коалиции. Все земли пришли в движение. Рюрик укрепился помощью галичан и других, а Давыда послал в Смоленск в помощь к Роману. Но старшего Ростиславича уже не было в живых: на Сковъшине бороу Давыд узнал о его смерти и поспешил в Смоленск, где, похоронив брата в Успенском соборе, сел на Смоленский стол.

Началась грандиозная война Святослава Всеволодовича с Всеволодом Большое Гнездо, в которой (и это весьма знаменательно) союзная Всеволоду Смоленская земля была оставлена нетронутой в виде огромного неприступного острова, вокруг которого неистово бушевал океан. Лишь в самой последней фазе войны, как увидим, слегка были затронуты интересы смоленского князя на западе. Давыд там вынужден был уступить союзный ему полоцкий город (Друцк), но и только!

Собственно Смоленская земля затронута не была: Давыда поддерживал Рюрик.