Смотрящие вперед

Пока я добежал до Фомы, море уже было в полукилометре. Несколько драгоценных секунд потратил на то, чтоб разбудить Фому. Всклокоченный, осовелый, он стоял, широко расставив ноги, и, выпучив глаза, смотрел, как море шло на него. Ветер трепал его волосы, вздувал пузырем рубаху.

- Бежим!--не своим голосом заорал я, и мы побежали. Но я сразу отстал. Фома был силен и крепок, и он выспался, а я совсем обессилел. Он был уже далеко впереди, когда я закричал: - Ты меня бросаешь, Фо-ма-а-а!

Вряд ли он мог меня слышать. В тот же миг холодная мутная вода сбила меня с ног и потащила за собой...

Я уже захлебывался, задыхался, в легкие попала вода, меня вырвало, я плакал, кричал. Ветер и вода играли мной, как щепкой, то бросая о землю, то подбрасывая кверху, все время волоча вперед. Вдруг сильные руки крепко схватили меня. Это был Фома. Он что-то кричал и на миг так прижал меня к своей груди, что чуть не раздавил, уж очень он обрадовался, что нашел меня. Море тут же подшибло его, и он тоже свалился, но не выпустил меня из рук.

- Держись за пояс! - крикнул Фома, и я смутно почувствовал, что страх его прошел.

Чудак, он теперь уже смеялся, сам не зная над чем, так как смешного было мало. Я вцепился в его рубаху, но скоро опомнился и попытался плыть, отфыркиваясь, когда море переворачивало меня. Теперь и я не боялся. Только потом сообразил, что опасность тогда еще не миновала - мы могли погибнуть оба очень просто.

Ветер гнал волны уже впереди нас, и с каждой минутой воды становилось все больше. Нас швыряло и бросало, крутило и тащило вперед. Фома рычал, ругался. Я то отставал, то меня уносило вперед, но его могучая рука каждый раз находила меня. Нет, плыть было невозможно, море двигалось быстрее и переворачивало нас. Я употреблял отчаянные усилия, чтоб хоть удержаться на поверхности и не потерять Фому. Сплошной туман стоял над бурлящей водой. До сих пор не понимаю, как Фома мог тогда ориентироваться. Инстинкт, что ли, ему помогал?

Вдруг нас с силой ударило о какие-то столбы - то были сваи заброшенного рыбозавода. Кое-как мы взобрались по ним внутрь, вконец измученные и избитые. Море с шумом пронеслось дальше. В помещении было темно и холодно, но сухо. Сухо и безопасно.

- Вот черт! - воскликнул Фома отдышавшись, в его голосе слышалось беспредельное восхищение.- Вернулся-таки на старое место!

Это он о Каспии так говорил. Но радовался он преждевременно: через несколько дней море ушло опять. Это все зюйд-зюйд-вест наделал.

- Давай лучше выжмем одежду,- предложил я, лязгая зубами от холода.

Мы выжали и снова надели то, что осталось - одни лохмотья. Куртку я потерял.

- Придется сидеть здесь всю ночь? - спросил я.

- Может, поплывем дальше? - не без юмора осведомился Фома.

Он встал и долго шарил в темноте, потом принес камышовые маты. Мы уселись на них.

- Хорошо так,- заметил Фома, прислушавшись к реву воды и ветра,- теперь бы только закурить.

Мы всю ночь продрожали в пустом рыбозаводе. Ох и долгой она нам показалась! Перед утром немного соснули, прижавшись друг к другу.

Утром нас нашел там отец. Он был так рад видеть меня живым и невредимым, что даже не выбранил.

Я сообщил отцу, что потерял куртку.

- Хорошо, что не потерял голову,- добродушно буркнул отец.

Как осунулось и постарело за эту ночь его и без того худое лицо! А мы с Фомой походили на бродяг. На радостях отец обнял и Фому. И предложил отправиться к нам выпить от простуды и закусить, чтоб согреться...

И вот мы плыли на шлюпке там, где я только вчера катил на велосипеде. Фома взял у отца весла. Отец пересел на руль, укутав меня своей шинелью. Никогда прежде я не видел такого утра: оно было чистое и свежее, зеленое и голубое. Море дало ему прозрачность, небо - глубину. А ветер, накуролесив, улетел - стоял полный штиль. Отец рассказал, что за эту ночь моряна нагнала воду на сорок километров вокруг, подняв уровень моря на целых два метра. Были и жертвы, только не в нашем поселке - Бурунный расположен на острове, и его не затопило.

Море продержалось всего две недели. Нордовый ветер согнал его за четыре часа. Остров опять очутился на песке.

Вскоре я узнал, что линейно-технический узел созывает широкое совещание - слет. Сеня Сенчик под большим секретом рассказал мне, что на этом совещании Фому собираются премировать, и я упросил отца взять меня с собой. Дескать, охота послушать концерт самодеятельности, который будет после торжественной части. В поселковом клубе народу набилось битком, так как пришло много ловцов. Все нарядились, любо на них посмотреть! Отец надел новую форменную тужурку, загладил сам складку у брюк. Фома и то принарядился, чисто выбрился и постригся. Правда, начальству, кажется, не понравилось, что он вместо форменной тужурки был в морской куртке.