Смотрящие вперед

Он плыл в вышине, словно большая рыба с мощными плавниками. Самолеты пролетали здесь и раньше, но никогда они не казались такими близкими.

Мы думали, что самолет пролетит дальше, как это было всегда, но он сделал несколько кругов над метеостанцией и теперь парил непривычно низко и как-то вихлял. В следующую минуту самолет мелькнул перед глазами и стремительно пошел на посадку. Он сел или упал в дюнах, не дальше как в двух-трех километрах от метеостанции.

Как мы бежали!.. В боку уже кололо, саднило в горле, а мы неслись, нагнув головы, напрямки, испуганные, восхищенные.

- А вдруг там Мальшет!..- выкрикнула Лиза на бегу.

Последнее время она почти не упоминала этого имени. Я-то вспоминал о Филиппе часто, как только брал в руки лоцию. Значит, и Лиза о нем думала. И вот теперь у нее прорвалось: "А вдруг там Мальшет!" Это было нелепо. Мальшет был океанолог и не имел никакого отношения к авиации. Все же после ее слов мы побежали еще быстрее.

Остановились, только добежав до крылатой машины. Здесь нас охватила робость. Лиза крепко вцепилась в мою руку. Мы оба тяжело дышали, не в силах выговорить ни слова. Пилотов оказалось двое. Один, задумавшись, сидел прямо на земле, он не обратил на нас никакого внимания. Другой возился в искалеченном самолете, выгружая оттуда какие-то свертки. Он ругался и охал, но, увидев нас, выпрямился и не без удивления приветствовал поднятием руки.

- Откуда вы взялись, парнишки? - спросил он таким знакомым голосом.

Это действительно был Филипп Мальшет.

Мы смотрели на него во все глаза, все еще держась за руки, словно маленькие. Я просто не в силах был выдавить из себя ни звука. Онемел. То же происходило и с сестрой.

- Мы в районе Бурунного? Далеко отсюда до метеорологической станции? спрашивал нетерпеливо Мальшет.

Мы упорно молчали. Он пожал плечами и, морщась, стал снимать шлем.

- Немые? Два немых братца? Заблудились? Ой! Ох!

Рыжеватые волосы его слиплись от крови, в руках очутился бинт, и он сам наскоро обвязал себе голову. Даже тогда Лиза не шевельнулась, а ведь она прошла в школе санитарную подготовку.

Поняв смятение сестры, я решительно проговорил:

- Филипп Михайлович, разве вы не узнали нас? Вы же на маяке жили у нас целое лето, еще мне лоцию подарили.

- Черт побери, а ведь это Янька! Ребята мои дорогие!- В восторге он сгреб нас обоих в объятия.- Конечно, помню! Я все собирался написать вам, да уж очень туговат на письма. Родному дяде по четыре года не соберусь написать. О черт, ох! Видишь, какая оказия... Неудачно приземлились. Что-то с мотором произошло.

Он посмотрел на Лизу: - А мне помнится, была девчонка...

- Вы переночуете у нас? - волнуясь и захлебываясь, спросил я.

- На маяке? Разве мы недалеко от старого маяка? Нам нужно метеостанцию. Турышева Ивана Владимировича знаешь?

- Еще бы! Он в Москве, не сегодня-завтра вернется. Я и зову вас на метеостанцию: мы там работаем.

- Да? Голова трещит - ударился обо что-то.

- До поселка далеко. Все равно ведь вам надо где-то ночевать. Иван Владимирович скоро вернется,- бормотал я, больше всего на свете боясь, что Мальшет куда-то уйдет, исчезнет.- И телефон у нас есть... если нужно переговорить...

Верно, в моем дрожащем голосе слышалась такая мольба, что Филипп был тронут.

- Спасибо, ребята. Пошли к вам...- Он отвернулся и с минуту молча постоял у самолета, как бы прощаясь.

- Ну что ж, поработали на нем...- вздохнул Мальшет,- вот и все. Пойдем, Глеб?

Летчик, сидевший на земле, чуть шевельнулся. Филипп подошел к нему.

- Ты не контужен?

-; Я уже сказал, что нет! - недовольно буркнул тот, кого он назвал Глебом, и медленно поднялся на ноги.

- Мы переночуем у этих ребят, а утром...

- Черт бы побрал это утро... Начнутся теперь всякие неприятности. Впрочем, это неважно.

Мальшет сунул нам в руки какие-то свертки, папки, и мы пошли через дюны. Он несколько раз оглянулся на самолет, оставленный в песках, его товарищ даже не повернул головы.

- Жаль самолет,- вздохнул Мальшет,- но работу мы успели закончить. Расшифровку можно провести с катера. Хорошая это штука - аэрологическая съемка. Собраны очень ценные данные... Ты говоришь, что Турышев будет завтра? - обратился он ко мне.- Мне нужно его видеть...

Я кивнул головой. Я был счастлив. И все же... Как зубная боль, тревожила меня мысль, что Мальшет забыл нас. Лизу он явно принимал за мальчишку, а ведь светила луна. Меня еще помнил - назвал же он меня Янькой, как тогда, а Лизу совсем забыл. Я знал, что сестре сейчас очень горько. Для нее было бы унизительным, если бы я стал напоминать ему о ней. Вот почему я не разъяснил Мальшету его ошибку.

- Да ты не расстраивайся,- успокаивал Филипп летчика,- составят завтра акт: авария по вине материальной части. Верно, дефект был в моторе. И чего ты так растерялся, дружище? Наверное, можно было сохранить самолет? Ну, как говорится, бог с ним. Хорошо, сами-то целы. Хоть с изрядным плюхом, но сели.

Летчик несколько раз глубоко вздохнул всей грудью, видимо наслаждаясь ощущением здоровья и жизни, и ничего не ответил. Замолчал и Филипп. Луна поднялась выше...