Смотрящие вперед

К проблеме Каспийского моря надо подходить по-новому, по-научному. Если в северной части моря нужно поддержать или сохранить современный уровень, то на южной, особливо в районе Апшеронского полуострова, выгоднее будет значительное понижение уровня... К сожалению, наука еще не располагает достаточно обоснованными методами сверхдолгосрочных прогнозов, поэтому трудно поверить любому долгосрочному прогнозу естественного хода уровня моря. В такой форме прогноз, по моему скромному мнению, не следует давать потребителю. Никакой проблемы Каспия не существует, это выдумки паникеров и пессимистов от науки или, гм, очень молодых людей, идущих, к сожалению, на поводу... Уровень Каспия колеблется в небольших пределах, гм, около стабильной величины. Без сомнения, он скоро начнет подыматься.

Я решительно возражаю против переброски печорских вод в Каспий. Со временем такая переброска приведет к угрозе затопления прибрежных районов Каспийского моря с их богатыми недрами. Она может угрожать самому существованию таких городов, как Баку и Астрахань. В этих условиях - таково и мнение некоторых работников Госплана - сброс вод Печоры в Каспий представляется бессмысленным. Однако работники каспийского отдела Института географии Академии наук СССР и Института океанологии предпочитают придерживаться другой точки зрения, которую и пропагандировал молодой, гм, очень молодой ассистент.

Бессмысленно вовсе сооружение дамбы на Каспии. Если в борьбе с колебаниями уровня Каспия переброска масс воды ничего не дает, то постройка дамбы принесет даже большой вред, так как будет угрожать благополучию Средней Азии и Закавказья. Поверхность Каспия является фактором водоносности рек этих республик.

Что касается Каспия, то здесь еще бессилен перед природой человек. Регулировать климат он еще не научился. А колебания уровня Каспия зависят от колебания климата. Бороться в данном случае бессмысленно. На днях я читаю доклад в техническом отделе Совета Министров, и я честно и принципиально, гм, выскажу свою точку зрения на так называемую "проблему" Каспия. Гм!

Закончив своим характерным покашливанием, Львов еще помедлил на кафедре, наверное выжидая оваций. Но оваций не последовало - так, жидкие хлопки.

После него выступала Васса Кузьминична Бек. Наверное, она говорила что-то очень дельное. Но я задумался и ничего не слышал, пока председатель не объявил перерыв.

Это, кажется, называется разговоры в кулуарах. Наш Иван Владимирович, Васса Кузьминична, один знаменитый географ - профессор Орлов, высокий, плечистый, с шикарнейшей длинной бородой, насупившийся чего-то Мальшет и Мирра оживленно обсуждали в ярко освещенном фойе, что именно следует внести в решения совещания. Здесь же смирнехонько стояли и мы с Лизой и еще какие-то незнакомые люди, с интересом прислушивающиеся к спору.

Когда Мальшет перед этим нас знакомил с Миррой, она каждому вежливо пожала руку. Рука у нее была нежная и прохладная. Удлиненное лицо, тонкая длинная шея и словно точеные обнаженные руки поражали белизной. Наверное, она, как и Глеб, не была подвержена загару. Ее большие глаза, как я уже сказал, очень походили на серый бархат. У Лизы тоже были серые глаза, но светлые и лучистые, их никогда бы не сравнил с материей, хотя бы и с бархатом. Мирра оказалась не очень высокая, просто она была в туфлях на высоких, словно гвозди, каблуках, но не спотыкалась на них.

Мирра спокойно рассмотрела нас троих (Мальшет ей часто о нас рассказывал), чуть дольше и внимательнее задержав взгляд на Иване Владимировиче. Крупные губы ее дрогнули, тень недовольства прошла по лицу.

Подошел худощавый человек в сером костюме, роговых очках, с фотоаппаратом через плечо - спецкорреспондент одной из центральных газет - и стал шутить с добродушной Вассой Кузьминичной, как вдруг послышался раскатистый баритон Львова...

Упомяну здесь, что народу в фойе было мало, большинство вышло на улицу покурить и выпить газированной воды. Поэтому Львов сразу увидел и свою дочь, и географа, и корреспондента и с веселым видом направился в нашу сторону. За ним двигалась целая свита каких-то стильно одетых "молодых" людей с лысинами разных форм и величин.

Поздоровавшись со всеми общим поклоном, Львов вдруг встретился взглядом с Лизой.

- Ба!.. Да это... гм, Лиза Ефремова, моя ученица. Помню, помню, как же. Здравствуй, маленькая спорщица!-И он, улыбаясь, протянул мясистую холеную руку моей единственной сестре.

Я крепкий парень и многое могу вынести, но такого я бы не перенес. Если бы у меня было еще несколько сестер, но у меня была всего одна-единственная сестра, которую я обязан был защищать, и я не мог допустить, чтоб она опоганилась, пожав эту руку. Щекам моим стало холодно. Мальшет потом говорил, что я так побледнел. что он за меня испугался.

- Лизавета! - крикнул я не своим, охрипшим голосом.- Лизавета, отходи! - и я заслонил собою сестру, оттесняя ее назад.