Смотрящие вперед

Через два дня мы, конечно, не вышли. Требовалось подготовиться как следует. Мы с Фомой рьяно взялись за ремонт "Альбатроса". Заново его просмолили, покрасили. Вместительный трюм для рыбы выскребли, вымыли до блеска, приладили откидные полки и столики - получился превосходный кубрик. Мальшет еще раза два ездил в Москву за всякими приборами. С ним поехала Лиза держать экзамены в Гидрометеорологический институт. Вернулась похудевшая и веселая. Экзамены выдержала на "отлично", ее зачислили на заочный гидрологический факультет.

Итак, Лиза была уже студенткой!..

По этому поводу мы устроили развеселую пирушку с шампанским. Иван Владимирович подарил Лизе бусы из сероватого янтаря, Филипп - шесть томов Паустовского, ее любимого писателя, а Фома принес колечко с маленьким камешком, словно капля морской воды. Лиза вспылила и не хотела брать, но Фома кротко спросил:

- Почему бусы можно дарить, а кольцо нельзя?

Лиза покраснела и ничего не ответила, молча, с независимым видом надела кольцо на палец и отвернулась. Фома был очень доволен, но старался этого не показывать. Вообще он очень боялся Лизоньки, что как-то не к лицу моряку и боксеру.

Я не догадался ничего подарить, а когда спохватился, было уже поздно не побежишь за девять километров в сельмаг, когда уже за стол пора садиться. Тогда я написал на оставшемся рукописном экземпляре: "Первый рассказ свой посвящаю любимой сестре Лизе" - и преподнес ей -она его еще не читала. Лиза лукаво и смущенно улыбнулась и несколько раз поцеловала меня.

После ужина меня заставили читать рассказ. Это было нелегким делом, я даже вспотел. Теперь, когда я читал рассказ вслух перед всеми, он мне показался гораздо слабее. Мне было как-то неловко, щеки горели, во рту пересохло, и я даже немного охрип.

- Читай медленнее и не волнуйся,- сделал мне замечание Мальшет.- Очень любопытно!

Я стал читать медленнее и все более уверенно. Закончил со странным ощущением своей власти над присутствовавшими.

Все долго молчали. Лизонька, раскрасневшись, переводила взгляд с задумавшегося Мальшета на Ивана Владимировича. Фома с восторгом смотрел на своего приятеля: и доволен-то он был рассказом, и горд за меня.

- Вот это здорово! - воскликнул Фома.- Как он его, а? "Не нужно мне от вас ничего! Пусть я останусь один, но таких родных мне не надо!" А потом ведь заплакал - жалко старика дядю. Жалко, а руки не подал. Эх! Вот это человек, тезка мой, только фамилия другая...- Фома и сам чуть не заплакал. Очень он был жалостливый и добрый.

Иван Владимирович прочувствованно пожал мне руку.

- Поздравляю с хорошим рассказом. Мужественная, светлая вещь. А я не знал, что у тебя талант...

- Ну уж...- смутился я. Мне было чего-то стыдно, и счастлив-то я был безмерно.

- Первый рассказ, и такой сильный,- удивился Мальшет.- Это же очень редко бывает. Ты сам-то понимаешь, какая теперь ответственность на тебя навалилась?

- Поймет еще,- пробормотал Фома, когда я не ответил.

Мы беседовали до глубокой ночи, главным образом о целях творчества. Впервые я очутился в центре благожелательного и восхищенного внимания и был так взволнован, что плохо различал окружающее, будто немножечко ослеп. Отдельными пятнами вспыхивали то яркое платье сестры и румянец на ее смуглых щеках, то зеленая рубашка Мальшета и его зеленоватые с крапинками смеющиеся глаза, то бронзовое, обветренное лицо Фомы с белоснежными ровными зубами, то седые виски и чисто выбритые щеки Ивана Владимировича, его полосатый галстук, вымытая до блеска посуда на столе, горка не-вызревших крупных яблок на блюде. И все покрывал неумолчный, протяжный, как орган, басистый гул это Каспий ворочался в своем жестком ложе.

Я совсем не уснул в ту ночь. Поднялся с кровати рано: утром приезжали остальные участники экспедиции.

Глава вторая

ПУТЬ "АЛЬБАТРОСА"

Никогда бурный, беспокойный Каспий не казался таким тихим, умиротворенным, ласковым, как в тот день, когда экспедиция вышла в море.

- Ишь, прикидывается, старый чертушка! - сквозь зубы проговорил Фома. Он-таки продолжал одушевлять Каспий.

Фома с самого начала был настроен по отношению к этой экспедиции скептически.

- Не будет толка,- шепнул он мне на ухо.

- Почему не будет толка? - обиделся я за своих ученых друзей.

- Слишком много баб, какая это экспедиция! - покачал головой капитан "Альбатроса". Как всегда, его черные прямые волосы проволокой торчали во все стороны.

- Как так?

- А так: Васса Кузьминична - раз, Мирра Павловна- два, Лиза - три. Лучше бы им дома сидеть. Три бабы на такое квелое судно. Иван Владимирович старик, ты - мальчишка, не обижайся, к тому же писать начал стихи - ну, рассказ, все равно. Вот и выходит, мы с Филиппом - всего двое мужчин. А Каспий шутить не любит. Это он пока прикидывается, заманивает. Почему не взяли механика и второго матроса?

- Так места же нет, чудак человек.

- Вот именно, нет места, слишком много баб.

- Они научные сотрудники...

- Я бы ни за что не поехал,- еще тише зашептал Фома,-да за Лизу боюсь. Ну и Мальшета как одного пустить, что бы он с вами делал? А Каспий еще себя покажет.