Смутное время в Москве

В конце 1607 г. пламя мятежа разгорелось на окраинах государства. Терские казаки, создавшие Лжепетра, выдвинули нового самозванца — «царевича Ивана-Августа», «сына» Ивана Грозного от брака с Анной Колтовской. Этому самозванцу покорилась Астрахань и все Нижнее Поволжье. Вслед за ним появился «внук» Грозного, «сын» царевича Ивана Ивановича «царевич Лаврентий». В казачьих станицах самозванцы росли как грибы: явились «дети» царя Федора «царевичи» Симеон, Савелий, Василий, Клементий, Ерошка, Гаврилка, Мартынка. Впрочем, эти «царевичи» были не более чем предводители разбойничьих отрядов, главную опасность представлял появившийся в Литве зимой 1607 г. новый «царь Дмитрий», вошедший в историю как Лжедмитрий II или Тушинский вор. Именем «вора», присвоенным Лжедмитрию II, традиционно называли преступников и бунтовщиков. «Воры» — частое наименование всех участников мятежей и восстаний XVII в. Тушинским вором Лжедмитрий II был назван по месту своего стана — подмосковному селу Тушину; впоследствии, когда он перебрался в Калугу, в документах и исторических повестях его именуют Калужским вором.

В мае 1607 г. Лжедмитрий II перешел русско-польский рубеж, объявился в Стародубе и был признан населением. Войско Лжедмитрия II пополнялось настолько медленно, что только в сентябре он смог во главе отрядов польских наемников, казаков и русских «воров» двинуться на помощь Лжепетру и Болотникову. 8 октября он разбил под Козельском царского воеводу князя В.Ф. Мосальского, 16-го взял Белев, но, узнав о падении Тулы, бежал из-под Белева к Карачеву. Но царь Василий распустил войско, вместо того чтобы направить его против нового «вора», и полководцы Лжедмитрия II заставили его повернуть армию на Брянск. Город был осажден, но воевода князь В.Ф. Мосальский, посланный на выручку Брянску, воодушевил свой отряд, и храбрецы-воины, форсировав ледяную Десну вплавь, соединились с гарнизоном. Совместными усилиями Брянск удалось отстоять. Но мятежники никуда не исчезли — они собирались у Орла и Кром, и, видимо, тогда и родилась пословица «Орел да Кромы — первые воры». К самозванцу стекались и уцелевшие защитники Тулы, и новые отряды со всех «украин», и профессиональные вояки — шляхтичи и казаки.

Весной 1608 г. Лжедмитрий II двинулся к столице. Во главе войск самозванца встал литовский гетман князь Роман Ружинский (Рожинский). 30 апреля — 1 мая 1608 г. армия Лжедмитрия II разгромила под Белевом полки, которыми командовал брат царя князь Дмитрий Иванович Шуйский. В июне Лжедмитрий II появился под Москвой и обосновался станом в селе Тушине[30]

. По названию своей резиденции самозванец и получил запоминающееся имя Тушинского вора.

Происхождение Тушинского вора окутано легендой. «Новый летописец» замечает: «Все же те воры, которые называлися царским коренем, знаеми от многих людей, кой откуду взяся. Тово же Вора Тушинского, которой назвался в Ростригино имя, отнюдь никто ж не знавше; неведомо откуды взяся. Многие убо, узнаваху, что он был не от служиваго корени (не из служилых людей. — С.Ш.),

чаяху попова сына иль церковного дьячка, потому что круг весь церковный знал (думали, что он сын попа или дьячка, потому что знал церковный обиход. — С.Ш.)».

Среди современников бытовало несколько версий относительно происхождения самозванца. Воевода Лжедмитрия II князь Д. Мосальский Горбатый «сказывал с пытки», что самозванец «с Москвы с Арбату из Законюшев попов сын Митька…» Другой бывший сторонник Лжедмитрия II, сын боярский А. Дыплятов, на допросе говорил, что «царевича Дмитрея называют литвином Ондрея Курбского сыном»[31]. Московский летописец и келарь Троице-Сергиева монастыря Авараамий Палицын называет самозванца выходцем из семьи стародубских детей боярских Веревкиных (на самом деле Веревкины были одними из первых, кто признал в самозванце «государя» в Стародубе, и смутили горожан). Свое расследование относительно личности Лжедмитрия II провели иезуиты. Они считали, что имя убитого царя принял крещеный еврей Богданко. Он был учителем в Шклове, затем перебрался в Могилев, где прислуживал попу, «а имел на собе одеянье плохое, кожух плохий, шлык баряный (баранью шапку. — С.Ш.), в лете в том ходил». За некие проступки шкловскому учителю грозила тюрьма. В этот момент его заприметил участник похода Лжедмитрия I на Москву поляк М. Меховский. Вероятнее всего, Меховский оказался в Белоруссии не случайно. По заданию Болотникова, Шаховского и Лжепетра он разыскивал подходящего человека на роль воскресшего «царя Дмитрия». Оборванный учитель показался ему похожим на Лжедмитрия I. Но бродяга испугался сделанного ему предложения и бежал в Пропойск, где был пойман. Оказавшись перед выбором — понести наказание или взять на себя роль московского царя, он согласился на последнее.