Смысл жизни человека: от истории к вечности

Мы живем, по учению Лейбница, «в наилучшем из возможных миров»: Бог не мог сотворить мира более лучшего, чем тот, который им уже сотворен. Ведь в этом – возможном – мире должна присутствовать свобода (Бог желает именно свободной любви от человека), а свободой человек может пользоваться и неумело, неразумно, порождая не благо, а зло. Последнее оказывается столь же необходимым компонентом универсума, будучи возможным в контексте свободного волеизъявления человека.

Старая проблема «теодицеи» (оправдания Бога) вызывает недоумение: как же такое всеблагое и всемогущественное существо могло сотворить столь несовершенный мир? Либо Бог не захотел этого, и тогда он не всеблаг, либо не смог, и, в таком случае, не всемогущ. Проблема, по Лейбницу, лежит в другом – человеческом измерении: «Человеческий мир, рассуждает Лейбниц, – это мельчайшая часть универсума и кратчайший миг истории. Почему же, «обладая столь малым опытом, мы осмеливаемся судить о бесконечном и вечном…? К тому же люди под «лучшим из миров» неверно понимают мир, состоящий из одного благого, доброго, приятного и т.д. Между тем такой мир был бы однообразным, а однообразие, монотонность не были бы достойны мудрого Бога».197

Сплошные удовольствия быстро бы утомили и пресытили человека. «Как люди, испытывающие несчастья, закаляются в испытаниях, так и природа, пребывающая в напряженном противодействии добра и зла, действия и страдания, красоты и уродства, как раз в целостности и разнообразии становится прекрасной и целесообразно устроенной».198

Так, идея «лучшего из миров», принцип «предустановленной» гармонии должна внушить человеку моральную стойкость в частности, и жизненный оптимизм, в целом. Мировая необходимость не препятствует свободе, присущей каждому человеку в осмыслении того, что он считает наилучшим: «Детерминироваться разумом к лучшему – это и значит быть наиболее свободным… Выступать против разума – значит выступать против истины, потому что разум есть система (ensheinement) истин».199

Наибольшая свобода открывается человеку тогда, когда он сознательно действует как разумное существо. Так, смысложизненная проблематика в учении Лейбница разворачивается в контексте необходимости и свободы, выбора наилучшего, благого на основании разума.

Смысл жизни «совершеннолетнего человечества» (Философия Просвещения)

«Просвещение», как феномен европейской культуры XVIII века, исследовалось многими мыслителями, однако наиболее емкую оценку ему дал Иммануил Кант в статье «Ответ на вопрос: что такое Просвещение?». Это – эпоха(состояние) совершеннолетия человечества. Что свойственно совершеннолетнему, недавно ставшему таковым, индивиду? Самостоятельность, свобода и вытекающая отсюда ответственность, изрядный максимализм и упование на собственные силы, оптимизм в отношении будущего. Все это, действительно, присуще Просвещению.

Кант полагал, что у каждого достаточно ума, чтобы рассуждать на различные темы, оценивать любые явления; недостает лишь решимости, мужества. Девизом Просвещения и стали слова: «имей мужество пользоваться собственным разумом». Был реабилитирован и простой «здравый смысл», позволяющий разобраться, если не в метафизических вопросах, так в обыденных ситуациях повседневной жизни. Он позволяет принимать вполне верное решение и нести за них ответственность.

Человек, как считали французские просветители, – продукт, одновременно, природы и воспитания, то есть усматривали в нем двоякое существование: биологическое и социальное, которое должно стать поистине единым целым. Интерес ко всему природному, естественному приводил просветителей к механицизму, упрощению реальной, намного более сложной картины мира. Любое движение истолковывалось как механическое, а различные ступени бытия сводились к менее сложным: психологическое – к биологическому, биологическое – к физическому, а последнее – к механическому. Подобный подход – редукционизм – применялся и к человеку. Так, Ламетри, в своей работе «Человек – машина» писал: «Гордые и тщеславные существа, гораздо более отличаются от животных своей спесью, чем именем людей, в сущности являются животными и перпендикулярно ползающими машинами».200

П. Гольбах замечает: «Человек есть чисто физическое существо, – духовный человек – это то же самое физическое существо, только рассмотренное под известным углом зрения, то есть по отношению к некоторым особенностям его организма. Но разве эта организация не есть дело рук самой природы?»201