Сначала было весело

Полиэтилен выскальзывает из влажных пальцев, левая рука почти не действует. Не миновав и половины коридора, мешок протерся и начал расползаться. Пришлось возвращаться за новым и натягивать его поверх протершегося.

– Быстрее, – поторапливает карлик, нервно приплясывая. Плеть вторит хозяину подергиванием.

Я тащу изо всех сил. Дотащив до того места, где пол покрыт ковролином, перевожу дыхание. Перед глазами кружат в хороводе светлячки. Дальше будет легче. Полиэтилен неплохо скользит по синтетическим волокнам.

– Поторапливайся.

К чему такая спешка? Самая очевидная причина – гостей ждут. Не местных, этих трупом не смутишь. А это значит, верны мои предположения о том, что выход из подземелья располагается за находящимися в нескольких метрах злополучными дверями. Вот только почему у Вольдемара нет ключа от них? Если не доверяют, то Старухин сынок для моих целей бесполезен. А какой чудесный сон был…

– Затаскивай, – приказывает надсмотрщик, удерживая дверь. – Брось за стиральной машинкой.

Выполнив распоряжение, пошатываясь, выхожу в коридор.

– Иди в камеру, – велит карлик, направляясь обратно к выходу. Обернувшись, чтобы удостовериться, что я выполняю его приказ, исчезает за поворотом.

Пройдя через пустую дежурную комнату надзирателей, обнаруживаю Мордоворота, прогуливающегося вдоль камер.

В руках бокал вина, на лице мечтательное выражение.

Заметив меня, он снимает с пояса связку ключей.

Щелкает замок.

– Заходи.

Проскользнув в камеру, выброшенной на берег каракатицей распластываюсь на кровати.

Усталость наваливается, словно кузнечный молот. Одним махом и со всей силой.

Гуп!

Последнее время жизнь часто демонстрирует, что она большой специалист по нокаутам.

Лежу, раскинув руки, в груди печет, а перед глазами, сквозь пелену навернувшихся слез, скалит зубы изъеденное крысами лицо Феди. Молча. Ни звука не доносится из его горла, хотя распухший язык и шевелится. «Ты сам виноват», – твержу, мысленно моля призрак исчезнуть.

С этой мыслью сознание соскальзывает туда, где сны иррациональны, и от этого кошмары во сто крат ужаснее. Один плюс – по пробуждении их не вспомнить.

Часть 3. Отчаяние

Человеческая жизнь – это строение, которое мы возводим из кирпичей-поступков. Каждый хочет выстроить дворец или хотя бы замок, вот только выходят все больше гробницы.

20. Оргия

– Всем построиться у решетки! – разносится по коридору басовитый голос Мордоворота, порождая многочисленное эхо.

Подброшенная страхом сильнее, нежели катапультой, выполняю приказ.

Судя по звукам, братья и сестры по несчастью поступают так же.

Неспешно шагая, к середине коридора приближаются оба надсмотрщика. Петр Евгеньевич и Господин Кнут. Первый с автоматом, второй с плетью.

– Радуйтесь, – велит карлик.

Покачивающаяся, словно хвост змеи, плеть служит веским доводом в пользу самой широкой улыбки, на которую способна.

– Бурно радуйтесь!

– Ура! – выкрикиваю я.

– Класс! – звучит из соседней камеры.

– Гип-гип ура! Радость-то какая!

Коридор наполняется восторженными восклицаниями. Вот только радости в них не слышно. Страх, обреченность – это есть, а вот положительных эмоций – нет.

– А теперь поприветствуйте несравненную, наидобрейшую Великую Екатерину! – надрывается низкорослый надзиратель, не очень умело, зато старательно имитируя стиль рефери на международных боксерских боях.

Доносятся шаги, скрип носилок. Вносят Старуху.

Все пленники довольно активно выкрикивают приветственные лозунги.

Тучная повелительница мрачного подземелья, приняв сидячее положение, жестом велит замолчать.

– Заткнитесь! – орет карлик. – Тихо!

В один миг воцаряется тишина.

– Сегодня у меня для вас хорошая новость, – объявляет Великая Екатерина.

Даже дыхание замолкает, все присутствующие настороженно ждут продолжения. Хорошая новость не значит, что она хорошая для пленников. Да только кто нас спросит?

– Сегодня вечером будет праздник. Приглашены все. Форма одежды – маскарадная. Все.

– Да здравствует Великая Екатерина! – орет Господин Кнут, дирижируя плетью.

Мы поспешно вторим.

– Да здравствует! Да здравствует! Да здравствует-ет-ет!

Старуха откидывается на носилки, Призраки проворно уносят ее прочь.

Скрипит дверь, взвизгивает засов, выстреливает язычок навесного замка.

– Заткнитесь!

А некто уже и не орет.

Что за праздник?

По камерам ползет шепоток: «Оргия». Видимо, старожилы поделились опытом.

Несмотря на то что праздник должен начаться вечером, гости начинают занимать места с обеда. Те по крайней мере желания присутствовать на увеселительном мероприятии не высказывают.