Снайпер должен стрелять

Лицо его налилось кровью, жилы на шее вздулись, глаза блуждали, почти ничего человеческого не осталось в этом кричащем чудовище, и, видимо, Джеймс понял, что угрозы в его адрес не пустой звук.

Вторую операцию по захвату Мари он возглавлял сам, полагаясь уже не столько на качество ее подготовки, сколько на количество участвовавших в захвате людей. И эта вторая операция прошла успешно.

Нервничая, доктор Хестер с нетерпением ждал от Джеймса сообщения о захвате Мари, когда ему доложили, что у дома остановилась полицейская машина. Что это значит, ему не надо было объяснять. Немногим оставшимся людям Джеймса он приказал подняться на второй этаж в его процедурный кабинет и, когда полицейские окажутся в гостиной, спуститься вниз и устроить засаду. Если он выкрикнет: «Я протестую», надлежало ворваться в комнату и связать полицейских. Веру, вышедшую на шум, Линда бесцеремонно затолкала в спальню и закрыла снаружи на ключ. Она же пошла открывать дверь и проводила полицейских в гостиную.

До последней минуты доктор тешил себя надеждой, что их посещение не связано с решением задержать его. Но ордер на арест ему был предъявлен, роковые слова брошены. Полицейских связали и заперли в подвале, где совсем еще недавно располагалась лаборатория доктора, набитая электронной аппаратурой. Через десять минут в доме доктора Хестера остались запертые в подвале полицейские и Вера.

В спешке Линда забыла, что в спальне Веры есть еще одна дверь. Молодая женщина потерянно сидела на кровати, с испугом прислушиваясь к тому, что творится в доме. Услышав шум моторов, она кинулась к окну и увидела, как на двух машинах ее муж, Линда и эти люди, поселившиеся у них в доме, — все уехали. Последние дни она чувствовала себя довольно странно. Доктор перестал донимать ее процедурами, и полу летаргические или эйфорические состояния, к которым она привыкла, оставили ее. Она не могла, конечно, подозревать, что доктор, перед тем как ликвидировать свои лаборатории, постарался вернуть ее психику к норме. Ему это нужно было по двум причинам. Во-первых, Вера должна была получить наследство, и, естественно, ей надлежало выглядеть совершенно нормальной; что он сможет позже тем или иным путем добраться до нее, он продолжал надеяться. Во-вторых, тем самым он прятал одну из наиболее страшных улик против себя. На Веру перестали обращать внимание, но спускаться на первый этаж запретили. Отданная новым, непривычным уже для себя чувствам и мыслям, не в силах справиться с ними, чем дальше, тем больше она впадала в панику, не зная, где искать помощи.

И вот сейчас, когда все уехали, ее охватил настоящий страх. Она кинулась сначала к той двери, что заперла Линда, потом к другой, про которую в спешке Линда забыла, и через спальню мужа — дальше, дальше, еще через две комнаты, на лестничную площадку второго этажа, сбежала вниз, выскочила на улицу и увидела почти перед самыми воротами пустую полицейскую машину.

В растерянности постояв перед ней, она вдруг сообразила, что полицейские не покидали их дома. Она вернулась назад, обошла все комнаты и наконец оказалась перед подвальной дверью, ведущей в лабораторию, где, сидя в кресле, она провела многие и многие дни. Дверь эта оказалась запертой. Она прислушалась, пытаясь уловить, что за ней происходит. Тишина угнетала ее, воображение рисовало всякие ужасы. Не выдержав, она постучала в дверь. Стука словно ждали и тут же откликнулись:

— Кто стучит? Откройте.

Вера чуть помедлила и ответила:

— У меня нет ключа.

— Говорит лейтенант Комингз. Это вы, миссис Хестер?

— Да.

— Вас, стало быть, не взяли с собой?

— Нет.

— Вы в доме одна?

— Да.

— Миссис Хестер, не могли бы вы позвонить в полицию и сказать, что лейтенант Комингз вместе с двумя полицейскими сидит в вашем подвале? Еще надо сказать, что « все в порядке», но будет лучше, если они поспешат.

— Да, конечно, если вы назовете мне номер телефона.

Похоже, Вера не улавливала всей странности ситуации. Она поднялась в гостиную, добросовестно пересказала все, о чем просил ее лейтенант, и опять спустилась к подвальной двери.

— Господин лейтенант, — позвала она.

— Да, миссис Хестер?

— Они сказали, что уже едут. А я хотела бы спросить, не могли бы вы забрать меня с собой. Я не хочу больше здесь оставаться, мне страшно.

— Непременно, миссис Хестер, в этом вы можете не сомневаться, — заверил ее лейтенант.

Мари сидела в кресле. Грудь ее была перехвачена ремнем, застегнутым за его высокой спинкой, руки от кисти до локтя накрепко привязаны к подлокотникам.