Снайпер должен стрелять

Инклав достал из пакета пулю. Ее конус был чуть сплющен от рикошета, но следы от нарезки виднелись четко.

— Хорошо, — сказал Доулинг. — Теперь нам надо найти винтовку. Кстати, почему я не вижу Руди?

— Он ушел со вторым трасологом. Минут десять назад. Вон туда. — Инклав махнул кистью руки в сторону построек, до которых было метров четыреста. — Только оттуда могли стрелять.

— Где лежала собачка? — спросил Доулинг.

— Ровно в сорока пяти метрах отсюда, шеф. Пойдемте, я покажу. Там у нас все размечено.

Доулинг вытащил из пачки фотографий ту, на которой была запечатлена собачка. Белый пудель с кокетливой синей лентой. Голова собаки была неестественно вывернута. Пуля вошла в левый глаз и вышла за правым ухом.

Покачав головой, Доулинг передал фотографу весь пакет. Прикурил сигарету от зажигалки, уважительно поднесенной Инклавом, и только потом сказал:

— Нет, взгляните, каков мерзавец! Твердая рука, соколиный глаз, как один мой знакомый привык говорить о бостонских киллерах. Все три выстрела — точно в яблочко!.. Прямо-таки, черт побери, новоявленный Вильгельм Тель — нашего, бэдфулского замеса!

Они вышли за ограду, постояли с полминуты возле машин «скорой помощи», наблюдая, как грузят тела убитых. Старый управляющий Джордан Томпсон откровенно плакал, утирая лицо платком.

— Мне необходимо будет переговорить с хозяином, друг мой, — обратился к нему Доулинг, положив обе руки ему на плечи и даже чуточку встряхнув старика, на лице которого все еще был написан могильный ужас. — Пойди предупреди его о моем визите.

— Я боюсь, что сегодня это будет не просто, сэр, — очень тихо ответил Томпсон. — Граф лежит без сознания с той минуты, как узнал о несчастье с сыном… Его лечащий врач уже вызвал для консультации своего лондонского коллегу, сэр.

Доулинг только тяжело вздохнул и двинулся вслед за Инклавом. Вскоре они подошли к тому месту, где на асфальте было отмечено положение трупа собаки.

— Непонятно одно, — сказал Доулинг, — зачем он стрелял в собаку? Создается впечатление, что этот выстрел был сделан только для того, чтобы мы без лишних хлопот построили классический треугольник и с точностью до метра определили точку, откуда велась стрельба. Вам не кажется, инспектор, что это довольно странно?

— Я его обязательно расспрошу об этом подробно, шеф, — ответил Инклав. — Только чуть-чуть позднее.

— Хорошо, — сказал Доулинг. — Давайте теперь допросим нашу единственную свидетельницу. Руди мне назвал ее имя — Силена Стилл.

— Совершенно точно — Силена Стилл. Она все еще в машине Рудольфа. И по-моему, уже немного пришла в себя.

— Мы ей в этом еще поможем. У меня в бардачке есть фляжка, в которой немного джина. Заберите ее и присоединяйтесь к нам.

Миссис Силена Стилл оказалась миловидной женщиной, лет сорока пяти. На ней был сиреневый модный плащ, на голове — легкая косыночка, из-под которой своенравно выбивались каштановые, чуть завитые локоны. Темные большие глаза смотрели испуганно, сохраняя следы отчаяния, охватившего ее в это утро. Она продолжала держать на руках свою бедную Марфи. Тело собачки было завернуто в унылый кусок брезента, женщина во все время разговора машинально порой покачивалась, как бы продолжая охранять сон погибшей своей любимицы.

Инклав принес фляжку и бумажный стаканчик. Глоток джина заметно оживил щеки Силены Стилл. Шеф полиции и инспектор устроились на передних сиденьях машины, вполоборота к запуганной, но весьма обаятельной собеседнице. Инклав на коленях держал раскрытый блокнот.

— Начнем с главного, — представившись, сказал Доулинг. — Вы пока что единственная свидетельница убийства. Расскажите нам по порядку, как было дело. И возможно подробнее.

— Хорошо, — сказала Силена Стилл, подавляя горестный вздох, будто ее заставляли бросаться с обрыва в воду. Потом, немного помолчав, неожиданно заявила, с явной долей решительности: — Извините меня, мистер Доулинг, но я не знаю, с чего начать. Все произошло так быстро, так неожиданно. Этот Бэдфул, женщина, моя бедная Марфи и выстрелы… И потом вдруг сразу какой-то необычный, кошмарный ливень… Я боюсь и вас, и себя запутать. Если бы вы стали задавать мне вопросы, я бы сразу все вспомнила. — И она приложила к глазам платочек.

Доулинг посмотрел на нее оценивающе и понял, что смятение и все еще ощутимый страх делают свидетельницу податливой, словно воск, но в то же время совершенно лишают ее возможности хоть немного сосредоточиться на конкретных деталях этого поистине злого утра.

— Ладно, так и быть, зададим вопросы, — сказал комиссар полиции. — Расскажите, как вы сюда попали — именно в этот час и именно в это место? Согласитесь, здесь довольно безлюдно…

— Я живу одна, примерно в двух милях отсюда, сэр. Вниз по шоссе, небольшой особнячок голубого цвета. Каждое утро и каждый вечер я гуляю с Марфи… — Тут она вновь запнулась, ее темные глаза покраснели. — Правда, теперь вернее сказать, что гуляла… Бедная моя Марфи!..

— Успокойтесь, пожалуйста, миссис Стилл, — сказал Доулинг несколько суше, чем требовалось. — И не забывайте — погибли люди.