Снег Энцелада

— Она же в библиотеке работает, — напомнила Надежда Денисовна. — Это точно книга, не лекарства?

— Книга. Может, редкая.

— Может…

— Как у Аглаи самочувствие? Вчера она выглядела устало.

Надежда Денисовна снова посмотрела на фотографию.

— Сегодня она тоже выглядит устало… Да и вы, Виктор, не очень смотритесь… Вы плохо питаетесь?

— Нет, спасибо, все в порядке.

Надежда Денисовна не могла оставить снимок.

— Хотите его взять? — спросил я.

— Нет, у меня же есть. Я пойду.

Надежда Денисовна удалилась, через минуту появился Роман.

— Это кто? — спросил Роман.

— Мать Аглаи.

— Откуда фотка? — спросил Роман. — Она принесла?

— В дневнике лежала. Думаю, что…

Роман схватил фотографию и стал рассматривать на просвет, словно пытаясь обнаружить в ней что-то дополнительное.

— Что ты там ищешь?

— Если снимок печатали на машине, то должна остаться дата… Нету… Значит, печатали в кустарных условиях.

— Куприянов увлекался фотографией, вероятно, это он.

— Вероятно… А на карте памяти? Что-нибудь нашел?

— Ты же сам вчера смотрел, — напомнил я.

— Я не очень… — Роман вздохнул, — хорошо помню вчерашнее… Давно не пил, отвык. У меня руки опять в… подозрительном вазелине…

И вопросительно на меня поглядел.

— Это Снаткина. Шла мимо, видит, человек…

— Куда шла? — не понял Роман. — Мы в тупике живем, тут некуда идти.

— Она иногда ходит, — объяснил я. — Ну и это… любит намазать. Она тебя разве не намазывала?

Я подмигнул. Роман вздрогнул.

— Не злая старушка, в принципе. Увидела, что у юноши ожоги, остановилась, ну и это… намазала слегка.

Роман поежился.

— Тебя она что, тоже…

— Случалось, — ответил я. — А что ты хочешь? Чагинск. Чай будешь?

Он не отказался.

— Ты делаешь какие-нибудь заметки? — спросил Роман. — Мысли записываешь?

— Нет пока, я пока… анализирую.

— Да, и я анализирую.

Я насыпал в банку до половины заварки, залил кипятком. К чаю у нас не нашлось ничего, сам чай получился кислый и пустой, он весьма подходил к нашему настроению, даром что крепкий.

— А ты не думал, что это мог быть Максим? — спросил Роман.

— Что?

— Это Максим Куприянов. Пилот.

— Ну да…

— Ты же вроде говорил, что это Костя?

— Нет! Не Костя! — отмахнулся Роман. — Костя Лапшин обычный фантазер, а Максим явно просчитанный тип! И, судя по этой фотке, ему самому нравилась Аглая. А Аглае нравился Костян. Они пошли в лес, и Максик убил Костю. Например, столкнул в болото.

— Им было по тринадцать лет, — напомнил я.

— Ну и что? Этот Максим темный типец… Кстати, ты нашел чего в дневнике?

— Ничего конкретного, так, в общих чертах. Сам посмотри.

Я передал Роману дневник.

— Давай…

Роман принялся листать дневник.

Я пересел с табуреткой к окну, пытался дышать, однако воздух не проникал, словно его там и не было, я высунул руку, но снаружи воздух был тоже мертвый. Надо купить вентилятор, чтобы немного гонял атмосферу, интересно, тут еще можно купить вентилятор?

Я смотрел на улицу, думал о погоде и о том, что на самом деле следует нормально поесть. В моем возрасте необходимо регулярно питаться, делать гигиеническую гимнастику; многие не пренебрегают черносливом, собственно, чернослив полезен в любую пору.

— Ерунда… — разочарованно сказал Роман через пятнадцать минут. — Бред подростковый, что вижу, то пою… Ты хоть что-нибудь в этом понял?

— Не особо.

— Вот и я. Если честно, я ожидал больше от этого дневника, но, видимо, ничего оригинального… Зачем его вообще прислали?

— Его не прислали, — напомнил я. — Его мы сами посмотреть решили.

— Да, точно… Кстати, Витя, ты где хранишь образцы?

Я указал под койку.

— В чемодане?!

— А где еще? Сейф с собой таскать прикажешь?

Я достал чемодан и убрал дневник в него.

— Ну, не знаю…

— Тот, кто послал тебе зажигалку, а мне кепку, позаботился об их безопасности. Не боись, Ромик, страж-птица проведет тебя долиной смертной тени, все будет чики-пуки.

— Да сейчас… — с сомнением ухмыльнулся Роман.

— Доверяй мне, — ответил я с надлежащим акцентом.

Роман вздохнул.

— Получается, ни от дневника, ни от фотографий Хазина особой пользы нет, — заключил он.

— Пока непонятно. Нужно больше времени.

— А мне все понятно. Надо отправлять на исследование то, что имеем. Вот тогда…

Роман замолчал.

— Вот тогда они зашевелятся по-настоящему! Кстати, ты результаты по кепке не получил?

— Рома, ДНК-исследования — это не совсем то, что показывают по телевизору, а гораздо серьезней…

— Но нам надо решить…

— Надо нам поесть, — перебил я. — Нормально поесть, у меня желудок начинает болеть. Жареной картошки, пельменей, может, блинов с творогом. Снаткина себе готовит?

— Готовит. Неплохо, кстати, но, боюсь, ты не станешь это есть. Ей тарелки лень мыть, и поэтому она всегда хлебает из кастрюли.

Ничуть не удивлен.

— Может, у нее консервы есть?

— Она с утра умоталась, а без разрешения я боюсь брать.

— Почему? — не понял я.

— Отравить могла. В воспитательных целях. Снаткина, сам же знаешь.

Возражать не стал.

— Давай купим лапшу, — предложил Роман. — Если заварить ее в бульонном кубике, получается съедобно. Но кубик лучше брать рыбный. Или порошковое пюре. На Любимова хороший магазинчик есть…